По живому
Шрифт:
— Доброе утро, — приветствовал ее Терри.
— Сколько сейчас времени?
— Девять… или десять.
Фрэнки помотал головой. — Я буквально отключился.
— Тебе лучше?
— Пить хочу.
Терри пошел в кухню. — Я приготовлю кофе.
— Ты что-нибудь выяснил?
— Очень мало. — Вид только что проснувшейся Фрэнки разжег в нем желание. Справиться с этой волной жара было нелегко. Он вернулся.
— Что именно выяснил?
— Да ничего, в общем-то.
—
— Там был один тип, он отключился почти одновременно с тобой.
— Какой тип?
— Не знаю.
— А как он выглядел?
— Тед не помнит. А тот, что был с ним — лысый.
— Это может пригодиться.
— Да. Тот мужчина не мог сам идти. Тед помог запихнуть его в такси.
— Какое такси?
Терри колебался. Ему не нравилось, как Фрэнки задавала вопросы, и он решил — чем больше будет держать в секрете, тем лучше сможет контролировать ситуацию. Хоть какая-то компенсация за то, что их отношения стали ни на что не похожими, дикими. И он сказал, что Тед о такси ничего не знает.
— Что значит — не знает? — она облизнула сухие губы и вытерла тыльной стороной руки. — Он его посадил в такси, так?
— Мужчина был ужасно тяжелый. Тед с ним измучился, когда тащил. — Он подал Фрэнки чашку с кофе и сам сел за стол.
— А другой что?
— Какой другой?
— Вышибала.
— Кокс, что ли? Я ж тебе говорил, ему было не до того. Уж он точно ничего не помнит.
— Но с ним стоит поговорить. А что нам еще остается делать?
— Я думал поговорить кое с кем, — солгал Терри и тут же подумал о Маркусе. — Он частный детектив. — На самом деле Маркус работал охранником. — Он обязательно что-нибудь придумает.
— А сам ты что, отступаешься? — бросил Фрэнки.
— Нет-нет, — быстро проговорил Терри. — Я собираюсь лично всем управлять. Дай мне шанс, и я смогу что-нибудь полезное сделать.
— Тогда поговори с Коксом.
Терри решительно запротестовал. — Это исключается.
— Тогда я поговорю.
Терри окинул ее взглядом. Поза знакомая, она всегда так горбилась над плиткой, когда готовила кофе по утрам. В глазах, чуть стеклянных от пьянства, стоял немой вопрос. Терри пожал плечами, он не привык к такому пристальному взгляду. — Как тебе будет угодно.
— Я пойду сегодня же.
— Сегодня его там нет. По вторникам он сидит дома и откусывает курам головы.
— Тогда завтра, — буркнул Фрэнки, поставив чашку на стол и рассеянно покусывая костяшки пальцев. — Почему он тебе неприятен?
— У него нрав Тарзана. Он любит делать другим больно.
— Я должен его опасаться?
Терри закивал, но вдруг до него дошло, что думает он о себе. — С девушками
— Я мужчина, Терри.
— Тогда, моя дорогая, лучше веди себя как девушка. — Он иронично улыбнулся. — Коксу и в голову не придет, что ты мужчина.
Он подчеркнуто осмотрел ее фигуру — молодое тело, пышное в бедрах и груди, темные волосы, мечтательные глаза — ему тоже это в голову не пришло бы никогда. Перед ним Фрэнки, его любовница. Он помнит ее мягкий язык, губы, божественный запах. Снова вспыхнуло желание овладеть ею. Он решил сделать попытку.
— Фрэнки, неужели ты не хочешь, ну хоть чуть-чуть?
— Хочу чего?
— Вот этого, — ответил он, потирая штаны. — И вот еще. — Он облизнул губы. — Губы мои тебе всегда нравились.
— О нет, — Фрэнки отпрянул. — Не надо. Оставь их себе.
Терри пробормотал что-то невразумительное, ударил ногой по стулу. — Я ухожу.
— Подожди. — Фрэнки последовал за ним в спальню. Там Терри натянул на себя рубашку, надел ботинки. — Куда ты собрался?
— Ухожу. А то я сделаю что-нибудь такое, что тебе сильно не понравится.
— Что же мне делать?
— Делай что хочешь. Ты уже большая девочка, черт бы тебя побрал. Уверен, придумаешь чем заняться.
Он хлопнул дверью и поспешил вниз, игнорируя крики Фрэнки, догонявшие его сверху. В самом конце лестницы остановился, послушал, нет ли погони. Эрекции как не бывало, зато полные штаны досады. Он яростно обругал Фрэнки и врезал по стене. Потом еще раз, до боли в руке, обвинил в этом Фрэнки, и, чувствуя себя уже лучше, покинул здание.
День выдался теплый. Терри перешел на другую сторону улицы, прячась от солнца, миновал швейную фабрику, где с огромного эскалатора катили секции с только что пошитыми рубашками в чрево терпеливо ожидавшего грузовика. На Бродвее Терри купил себе крендель у толстого Тони, тот торчал здесь целый день. Они поговорили о Книксе, страстным поклонником которого был Тони.
— А ты видел игру вчера вечером? — спросил он, закрепляя на пузе фартук с пятнами горчицы. — Эвинг, это чудовище, настоящий монстр.
— Они победили?
— На свистке. У задней линии. Впереди были трое.
— Эй, Тони, да ты все знаешь. Может, тебе известно что-нибудь о сумасшедших женщинах?
— Что известно?
— Об этом я и спрашиваю.
— С моими девочками все в порядке. Изабель тоже… — Он пожал плечами. — Бывали у жены и неудачные дни. Но, в общем-то, я не жалуюсь.
— Я, наверное, тоже.
— Тебе дать содовую с собой?
— Никак не могу сообразить, что я такого сделал?