По жизни одна

Никулина Ольга Л.

– Не знаю… В интернате вообще тяжело. Воспитатели очень злые, да и дети тоже противные какие-то. Мне там было тяжеловато… Нет, туда лучше не попадать.

После того дня Витя больше не приходил к ним. Рита вся извелась и через месяц тщетных ожиданий решила сама пойти в интернат и найти там его.

– Да ты что! – возмутилась Ленка. – Ни за что не ходи!

– Почему?

– Да потому! Кто знает, как интернатские воспримут, что за ним девчонка бегает? Они там знаешь, какие все?! Потом вообще задолбают его!

И Рита смирилась. Она

чувствовала, что виновата в том, что Витя больше не приходит, но не совсем понимала, в чем ее вина. Что она такого сделала? Подумаешь, в любви призналась! Да сколько девчонок в любви признается, и ничего! Никто не умер. А тут вон чего… Не понятно… А может, она просто не нравится ему? Может он не приходит, потому что не хочет встречаться с ней? Может и так, но Рита чувствовала, что все гораздо серьезней и глубже. Если бы она всего лишь не нравилась Вите, то он бы смог как-то объяснить ей свои чувства, сказал бы, что видит в ней просто друга. Но он так отреагировал на ее письмо, как будто конец света наступил…

Время шло, Витя так и не появлялся. А на девятое мая всех старшеклассников их школы повезли на городскую площадь, где после парада должен был состояться праздничный концерт.

Ярко светило солнце, играл оркестр, маршировали военные, потом все зрители столпились у сцены. Артисты танцевали, пели, читали стихи… Рита стояла в толпе в окружении своих одноклассников почти у самой сцены и ощущала себя так, как будто попала в далекое военное время. Жизнь там текла на грани смерти, а любовь резала душу своей пронзительностью, потому что жизнь влюбленных могла в любое мгновение оборваться. Ленка со Светкой тоже были где-то в толпе каждая со своим классом.

На сцену вышла красивая высокая девушка в длинном красном платье. В ее облике было что-то завораживающее. Удлиненная фигура, развитые плечи, плоский живот, узкие бедра. Ее аккуратная, с короткой стрижкой голова грациозно сидела на стройной длинной шее. Рите показалось, что эта девушка очень похожа на Витю. Рита даже усмехнулась про себя – с тех пор как Витя исчез, он везде ей мерещился. Все почему-то вдруг стали похожими на него.

– Виктория Вознесенская! – объявил ведущий. – Военный романс!

Виктория Вознесенская! Как красиво звучит! Но как же эта Виктория похожа на Витю! Аккомпаниатор заиграл на пианино, а девушка проникновенно посмотрела куда-то поверх толпы, и Рита окончательно поняла, что на сцене действительно стоит Витя. Только он может смотреть вот так глубоко и проникновенно. Но почему он в платье? И почему его объявили не Виктором, а Викторией?

Девушка в это время запела. Что это был за голос! Он словно приковал Риту к земле. Никогда раньше она не слышала ничего подобного. Это пел не человек – это пела сама душа!

За все спасибо, добрый друг,

За то, что был ты вправду другом,

За тот в медовых травах луг,

За месяц тоненький над лугом.

За то селенье над рекой,

Куда я шла, забыв про усталь,

За чувства, ставшие строкой,

За строки,

вызванные чувством.

За нити звонкого дождя,

Пронизанные солнца светом,

За то, что, даже уходя,

Ты все же был со мной… За это!..

За все тебя благодарю:

За блеск реки, за скрип уключин,

За позднюю мою зарю,

На миг прорезавшую тучи.

За то, что мне любовь твоя

Была порой нужнее хлеба…

За то, что выдумала я

Тебя таким, каким ты не был.

«За то, что выдумала я тебя таким, каким ты не был» – вторила Ритина душа словам романса. Витя как будто пояснял ей этими словами, что она действительно любила, но любила выдумку, а не его… Но кто этот Витя? Он девушка? Но как это?

Виктория-Витя, допев романс, чуть поклонилась зашедшейся в бурных аплодисментах публике и с достоинством, совершенно бесстрастно удалилась со сцены.

Кто-то толкнул Риту в бок:

– Ритка! Ты видела?! Наш Витя сейчас выступал! В платье! Видела?! – возле нее, уйдя от своих одноклассников, появились Ленка и Светка. В коричневых формах и белых фартуках, с короткими стрижками они выглядели несуразно. Как будто это два мальчика в девчачьей одежде. Правда, Ленка вместо мальчишеской гладкой стрижки теперь носила пышное «каре», но почему-то и с «каре» она больше походила на мальчишку, чем на девушку. А у кудрявой Светки на груди еще и комсомольский значок был. Она, как отличница удостоилась вступить в комсомол. Риту с Ленкой в комсомол не позвали, потому что у них были тройки. У Риты всего одна по химии, а у Ленки вообще по всем предметам. Но Светка не рада была, что ее взяли в комсомол. Ей пришлось учить длинный и скучный устав и все это ради какой-то отжившей идеи. В стране началась перестройка, идеология менялась на глазах, и никто уже не стремился быть ни комсомольцем, ни пионером.

– Вы чего от своих ушли? – нехотя отозвалась Рита. Она, в отличие от подруг, в школьной парадной форме выглядела красивой стройной девушкой с длинными распущенными волосами. – Нам же сказали, чтоб никто не разбредался, чтоб каждый держался своего класса.

– Да понятно! – отмахнулась от нее Светка. – Но ты видела Витю?

– И видела и слышала. У него такой красивый голос…

– Да, голос просто уникальный, но почему он был в платье? – спросила Ленка.

– Наверное, потому, что этот романс должна петь женщина. Только вот как он умудрился спеть женским голосом? – удивленно спросила Светка

– Но он пел не совсем женским голосом, хотя конечно, вообще-то женским… Как это он так смог? – Ленка тоже была удивлена.

– Его объявили, как Викторию Вознесенскую, – сказала Рита. – Может наш Витя и не Витя совсем?

На сцене в это время отплясывал детский ансамбль русского народного танца. Маленькие девочки и мальчики лихо выделали замысловатые коленца, но толпа, все еще пребывавшая под впечатлением необычайного пения Виктории-Вити, не отнеслась с должным вниманием к стараниям пляшущих детей.