По зимнему следу
Шрифт:
Строительный материал для них поставляли коровы. Но хорошо затвердевший на арматуре из тонких веток «степной цемент» запаха не имел. В разговоре со стариком мы просили разрешения рядом с бома поставить палатку.
Но или старик не понял, или вступало в силу гостеприимство, наш масай (его звали Олететип) повел нас к себе под крышу.
Верх входа был масаю по пояс. Мы тоже вдвое согнулись, чтобы пролезть в темноту. Это было одно из трех отделений масайского дома. В узкие щели чуть пробивался свет. Оглядевшись, я обнаружил, что наши колени стоят на бычьей шкуре, под которой поскрипывала подстилка из крупной травы. На сучках, торчавших в стенах,
В «горнице» было прохладно, и, если бы не мухи, ночевать здесь было бы сносно…
Судя по навозу в ограде и по костям, разбросанным у забора, стойбище было старым. Масаи меняют место, если скудеют пастбища, высохли водопои или в бома кто-нибудь умер. Когда такое случается, масаи уходят немедля. Бома при этом сжигают. Умерших тут не хоронят. Их относят в кустарник. За ночь шакалы сделают все, что полагается сделать Природе…
На закате степь окуталась синим дымком. Деревья-зонтики сделались угольно-черными. Запах костров из бома созывал всех, кто затерялся на день в степи. Первыми со стадом овец вернулись мальчишки, они деловито загнали скотину и только потом сдержанно походили возле машины. В докладе мальчишек взрослому масаю несколько раз прозвучало:
«Симба! Симба!». Оказалось, львицу с котятами видели и мальчишки. Им даже пришлось потрясти копьями, чтобы львица не соблазнилась бараниной. Старшему пастуху было двенадцать, младшему — восемь.
У масаев со львами давние счеты. Лев не прочь задавить телушку или барана, но смертельно боится масайских копий. Лев на десять шагов подпускает автомобиль, но увидев фигуру с копьем, спасается бегством или прячется.
Война со львами у масаев сделалась чем-то вроде опасного спорта. Мальчишка, который сегодня испугал льва, лет через семь-восемь захочет жениться. Надо будет доказать девушкам свою храбрость. И молодые масаи докажут. Они выследят льва и окружат его. И «царь зверей», способный лапой переломить хребет лошади, погибает в схватке с людьми, вооруженными только копьями.
Сегодня, однако, масаю непросто проявить свою храбрость. Закон запрещает такую охоту — львов осталось немного. Но вряд ли закон масаями соблюдается очень строго…
Любопытно, что пребывание белых людей не стало в бома событием. Возле нас походили, поулыбались и занялись кто костром, кто хлопотами возле телят и коров. «Наш» масай в обществе трех своих жен и семи ребятишек сел ужинать. Олететип был масаем зажиточным — три жены и семь десятков коров кое-что значит у масаев. Бедняки имели в этом бома пять-десять коров, одну жену и вполне надежное число наследников. Старейшина, прояснивший для нас порядки в общине, был небедным масаем, управлял он общиной так, что «всем хватает и мяса, и молока».
Позже всех в бома вернулись восемь моранов с девушками и женщина с мальчишкой, тянувшим на веревке корову. Кажется, мать и сынишка надолго отлучались. Их все обступили. Расспрашивали, тормошили. Мальчишка был совершенно счастливый. Он скинул с себя козлиную шкурку и голым сел у костра.
Он рассказывал что-то чрезвычайно интересное и взрослым, и ребятишкам. Наш знакомый старейшина помахивал бунчуком и тоже слушал мальчишку…
Моран — молодой воин. Его сразу узнаешь среди масаев. Волосы заплетены в косы и покрашены глиной. Голова, ноги и руки украшены костяными и металлическими браслетами. На поясе меч в красных ножнах,
Время воинства — счастливая пора для масая. От работы освобожден. Любовь, война и веселье — вот занятия молодежи. Но воевать сейчас особенно не с кем, да и закон запрещает. Остается любовь и веселье. Вчера молодежь провела время в соседнем стойбище, сегодня вместе с гостями-сверстниками — веселье дома. Наше присутствие, кажется, подливает масла в огонь.
Наперебой поются частушки, сочиненные, видимо, тут же. Несомненно, «обыграны» наши персоны — после одной из частушек, которую спела невысокого роста девица, — взгляд в нашу сторону и дружный смех. Мы тоже смеемся, и это обстоятельство особенно забавляет компанию.
Но главную часть «вечеринки» масаев заняли танцы. Скорее это были даже не танцы, а состязания между моранами по прыжкам в высоту. Не сходя с места, столбиком двое прыгают вверх. Чаще толкнуться, выше подпрыгнуть, перетанцевать партнера! В этот момент худощавые парни особенно красивы и живописны. Девушки, покусывая какое-то угощенье, внимательно наблюдают за кавалерами. Они значительно ниже парней. Трудно сказать, брить голову — это мода или обычай, рожденный укладом жизни? Моранам, несомненно, нравятся их бритые девушки…
Чтобы не мешать молодежи, мы уходим к костру у палатки. Веселье кончается часам к десяти. Сонно дышат коровы, сбитые в кучу, блеет побеспокоенный чем-то ягненок. На изгороди висят три тусклых керосиновых фонаря.
У входа в бома сидит дежурный масай и при свете четвертого фонаря охотится с щипчиками за волосками на коже. Редкие незнакомые звуки в ночи. Прохладно. Месяц серебристым ягненком плывет по небу. В палатке у нас охапка сухой травы. Кидаем на нее одеяла и сразу же засыпаем.
Утром старейшина объяснил нам, откуда вчера пришла женщина с мальчиком… Для масаев стали открывать школы. Смышленого мальчишку определили учиться. «Со своей коровой» он пробыл в школе пол месяца. Но учение и жилье в школе показались неподходящими мальчишке-масаю. Он рвался домой. А когда мать пришла его навестить, они вместе решили, что самое прекрасное дело — обратать коровенку и двинуться к дому.
В деревне беглеца встретили без малейшего осуждения, а пожалуй, с одобрением.
— А что думает старейшина?
Старик не спешил отвечать. Он разжевал сигарету и долго перебирал волосы в бунчуке.
Наконец он сказал, что школа, пожалуй, дело не очень хорошее. Но там учат язык суахили, а он-то, старик, хорошо разумеет, что значит понимать язык суахили. Короче, мальчишку отправят обратно в школу.
Виновник разговора, десятилетний масай, возился с хромым козленком. Когда мы поехали, он вскочил и весело побежал рядом, стараясь не отставать. И долго не отставал, потому что целиною автомобиль двигался медленно…
Какою будет судьба у мальчишки, рожденного в племени гордых людей?
Фото автора. 27 июля 1969 г.
Золотой кратер
(40 дней в Африке)
Серединой Африки считают Арушу. Городок величиной с наш Загорск расположен на равном расстоянии от Каира и от Кейптауна. Туристов уверяют: на самой середине Африки стоит гостиница «Нью Аруша». Гостиница дорогая. Географическая подробность должна внушать постояльцу, что зря денег с него не берут.