По зову крови
Шрифт:
— Вечером мы всё наверстаем.
Хелена поняла, что допросами или давлением ничего не добъется.
— Тебе придется работать целый день? Мне нет. Мы могли бы… Не знаю… Пообедать вместе или сходить куда-нибудь. Я могла бы показать тебе достопримечательности Боулдера. [23] Конечно, это не Нью-Йорк, но…
— Хелена, — снова этот вздох. — Я буду занят до пяти. И буду скучать по тебе весь день. Но сейчас мне надо идти. — Он накинул свое длинное пальто и направился к выходу.
23
Боулдер (Boulder) —
Девушка вскочила и побежала за ним, волоча за собой по полу стеганое одеяло.
— Подожди. Да стой же ты! Что происходит, Алекс?
— Ничего. Я же тебе сказал…
— Ты лжёшь!
Его губы сжались в едва заметной горькой улыбке. Он лгал.
— Поговорим вечером. Я всё тебе объясню.
Сердце Хелены замерло. Что-то было не так.
— Объясни сейчас.
— Нет.
Она моргнула, а он уже стоял у входа, рука его лежала на дверной ручке.
— Мне надо быть в отеле к шести, Хелена. Это правда. Клянусь, я вернусь сразу после пяти. Ты должна мне верить.
Хелена завернулась в одеяло, голова болела из-за всей этой неразберихи и грозящих навернуться на глаза слёз. Верить? Прошлой ночью он силой ворвался в её сердце, а теперь — уходит. Лжёт. Конечно же, всё и должно было так закончиться. Он был слишком хорош, чтобы оказаться правдой.
Неожиданно разгневанный, он в три шага пересек разделявшее их расстояние и крепко сжал плечи девушки.
— Скажи, что веришь мне.
— Верю? Во что, Алекс? Верю в то, что ты не можешь дождаться, чтобы поскорее убраться отсюда? Верю в то, что никогда больше тебя не увижу?
Его руки сильно сжимали плечи и причиняли боль.
— Веришь, что я люблю тебя.
Любит? Правильно. На глаза навернулись предательские слёзы. Она не могла ничего с ними поделать. «Какая трогательная сцена!» — саркастически заметил её циничный внутренний голос — тот самый, что всегда за всем следил, но никогда и ни во что не вмешивался. Алекс обхватил ладонями лицо девушки и слизнул покатившиеся по щекам слёзы. Она вырвалась, схватила со столика у входа сумочку, нашла одну из своих визиток и бросила ему.
— Иди. Проваливай туда, куда тебе так сильно нужно бежать. Но позвони мне днём, и мы решим, стоит ли тебе возвращаться.
Его голова забавно дернулась.
— Стоит ли?
Ублюдок. Самонадеянный эгоистичный ублюдок!
— Да, я сказала «стоит ли».
— Вечером я вернусь.
— Ты не можешь лгать мне и распоряжаться мною, посылать меня подальше и ждать, что я буду изображать послушную девочку. Я не какая-нибудь тряпка!
Подумать только, сукин сын только что взглянул на часы! Он даже не мог сосредоточиться на ссоре. Вскипая от негодования, она закричала:
— Выметайся к дьяволу из моего дома!
В следующую секунду девушка поняла, что оказалась прижатой к стене, а Алекс уже крепко обнимал её. Его рот
Другой — расстегнул ширинку.
О, да… О, нет… О, Боже!
Его взгляд был абсолютно диким и голодным. Алекс поймал левую руку девушки и сжал её пальчики вокруг своего пульсирующего члена.
— Ты нужна мне.
— Скажи, почему ты уходишь?
В ответ он лишь поцеловал её и продолжал целовать настойчивее и настойчивее. Его член, сжатый в руке девушки, упирался в низ её живота. Даже думая о том, как бы ей хотелось оттолкнуть его, уцепиться за остатки собственной гордости, Хелена не могла ничего с собой поделать и попросту отвечала на его поцелуи. Нужно было взять всё, что могла, пока не наступила леденящая пустота. Неизбежная боль.
— Если, — заговорила она. — Если я позволю тебе вернуться.
Он приподнял её подбородок.
— Когда.
— Если!
— Не дождёшься, — с диким, полным боли взглядом Алекс покачал головой. Девушка подняла правое колено и направила его член, всё ещё сжатый в её руке, себе между ног.
— Я не уйду.
Голос был наполнен той же безысходной мукой, что и взгляд.
Она могла убежать. Могла ударить его. Могла сделать что угодно. Но уступила пустоте внутри себя. Его настойчивости. В его объятьях было слишком жарко. С глубоким отчаянным стоном она полностью вобрала его в себя.
Он врывался в неё снова и снова. Обращая в пепел её волю. До тех пор, пока между ними не осталось ничего, кроме неуемной потребности друг в друге. Картины на стене раскачивались в такт их движений.
Ни один мужчина никогда не заставлял её чувствовать себя так. Ни один. Ни разу. И никогда больше. Вокруг них вдребезги разбивались хрупкие рамки, и девушка тоже разлетелась на мелкие осколки. Всхлипывая, конвульсивно содрогаясь рядом с ним, впиваясь зубами в толстую шерсть его пальто. Он уходил. Он не вернется.
А потом она уже просто лежала на полу, прикрытая одним лишь одеялом. Посреди разбитых стекол и искореженных рамок для фотографий. Через открытую дверь Хелена видела, как Алекс бежит по подъездной дорожке так, словно гонится за собственной жизнью.
Алекс припарковал взятую на прокат машину где-то в четверти мили от дома — среди этих гор и долин не измеришь расстояние в кварталах. А всё для того, чтобы не привлекать внимание полиции. И теперь он проклинал собственную осмотрительность. Пока бежал, чуть ли не ежесекундно поглядывал на часы, словно это могло ему как-то помочь. До отеля не очень далеко. Было ещё слишком рано и если хорошенько поторопиться, Алекс вполне мог успеть до него добраться, проскочив пару светофоров и заехав прямо на подземную парковку. И тогда с ним всё было бы хорошо.