Победа любит подготовку
Шрифт:
«Значит, он может управлять Голосом даже во сне… Сегодня будет трудный день. Мне тоже надо поспать».
18
– Вставай, дочка! – Старик легонько коснулся плеча Килайи, – Поднимайся, у нас много дел.
Девушка несколько секунд пыталась открыть глаза, но у неё никак не получалось.
– А который… час?
– Мастер по макияжу уже давно ждёт тебя на улице. Платья, костюмы и обувь принесли два часа назад. Тебе нужно выбрать, Килайя.
– Сначала выбираем одежду, – почти восстановившимся голосом сказала она. – Потом
– Боюсь только, что выбор одежды затянется. Гардероб большой, и времени на примерку понадобится тоже много.
Килайя улыбнулась.
– Не переживайте, мой волшебник! Прошлой ночью я уже видела себя в нужном костюме. Его только нужно увидеть в гардеробе, а времени на примерку уйдёт немного.
– Хорошо, девочка. Умывайся и завтракай, а я пошлю за нашим мастером по макияжу. Пусть пока разворачивает свою магию в твоей комнате.
– Нашим? Разве мастер по макияжу – мужчина?
– Ну, не совсем, конечно, мужчина… Если бы он попытался пройти в нашу гостиницу через питейный зал «Алого Лангуста», не успел бы сделать и десяти шагов, как получил бы кружкой по голове.
Килайя с помощью Шата быстро нашла нужный костюм и, надев его, вошла в свою комнату. Увидев мастера по макияжу, она всё поняла. Молодой человек был очень хорош собой и… накрашен как девушка. Кожа на лице была идеальной, а большие подведённые глаза томно хлопали длинными ресницами. Причёска со светлыми прядями блестела уложенными волосами. Тонкие мужские губы были увеличены с помощью макияжа так мастерски, что позавидовала бы любая светская львица. Жеманность сквозила во всём.
Когда молодой человек отошёл от своих больших кожаных кофров, жеманность его резко исчезла. Красивые глаза начали внимательно осматривать лицо девушки. Мягкие тонкие руки с отполированными ногтями повернули голову Килайи сначала влево, через минуту – вправо.
– Ах, молодость кожи! Какое богатство! – Затянутость «а», мягкие переливы голоса и неестественная плавность речи дополняли портрет мастера по макияжу. – Ужас! Эта кожа никогда не видела нормальных кремов. Ужас! Ужас! С этой кожей ещё работать и работать, а потому цена моей работы вырастет в полтора раза.
Молодой человек протянул свою кисть в сторону старика ладонью вниз, как будто ожидая, что руку сейчас бросятся целовать и выполнят любой каприз. Привычное жеманство вернулось.
Шат, находившийся в трёх шагах, не двинулся с места.
– Даже не смотри в мою сторону, разрисованный пудель, – медленно сказал старик. – Я не люблю людей типа тебя, но ты лучший мастер по макияжу. Поэтому ты здесь. Сейчас я мог бы сжать твою кисть до треска костей, но тогда ты целый год не сможешь работать. В этом случае всё останется в тебе красивым, кроме скрюченных пальцев. Выбирай – выполняешь качественную работу по той цене, которую тебе назвали, и через два часа спокойно уходишь с деньгами или… Или прощайте, нежные пальчики.
Лицо «пуделя» застыло, потеряв всякую привлекательность и жеманство. Кисть так и осталась висеть ладонью вниз.
– Мальчики, не ссорьтесь… – Килайя взяла повисшую руку молодого человека, как будто они собираются на прогулку, – Наш мастер всё сделает качественно, и все останутся довольны!
Молодой человек еле заметно кивнул головой.
– Сегодня мне надо свести с ума одного человека, – продолжала Килайя, – но времени создавать новое лицо уже нет. Стиль какой из своих клиенток вы считаете самым удачным?
«Пудель» назвал несколько имён, в том числе имя Лолы.
– Лола – мой кумир! – выдохнула девушка. – Я так хочу быть во всём похожей на неё! Пока будете работать с моим лицом, расскажите о ней всё, что знаете! Мне очень интересно!
19
Была уже середина дня, и солнце нещадно жарило всех, кто находился на верхней палубе. Утром мёртвый штиль сменился на свежий попутный ветер, и теперь корабль шёл к своей цели, быстро обгоняя волны. На палубе шестнадцатилетний пленник уже час стоял на коленях в нескольких шагах от накрытого стола. Человек, для которого накрыли этот стол, не торопился выходить из каюты. Похоже, он ещё спал.
Корабль качало, и стоять на коленях со связанными за спиной руками было очень неудобно. Ави тоже качался, рискуя упасть на живот или на спину, но его плечи крепко держали тяжёлые руки двух здоровых матросов. Встать на ноги охранники тоже не разрешали. Колени Ави уже болели, но просьбы о том, чтобы ему разрешили просто сесть на палубу, ни к чему не приводили.
На горизонте начали прочерчиваться голубые полупрозрачные горы. Ещё через полчаса Ави смог чётко различить береговую линию из нагромождений высоких красивых скал. Голубой цвет гор за ними превратился в зелёный мир буйной растительности с переходом на белые снеговые шапки на дальних вершинах.
По команде капитана самые большие паруса повернулись под другим углом к корпусу судна, и сейчас корабль уже летел вдоль скалистого берега, всего лишь в одной миле от возможной катастрофы.
– У меня каждый раз душа в пятки уходит, когда мы сходу влетаем в грот, – сказал один матрос к другому.
– Да… И не только уходит в пятки, а еще долго прячется где-то там, в кромешных закоулках, – ответил другой. – Ума не приложу, как наш старый капитан в этот момент угадывает, какие паруса и под каким углом ставить. Ведь ветер в этих местах всегда разный!
Чем ближе корабль был к скалам, тем выше были волны, отчего палуба стала уходить из-под ног. Ночью Ави заставили проглотить невкусную похлёбку, которую желудок от сильной качки стремился вернуть туда, откуда она пришла.
Капитан дал команду, паруса вновь повернулись, и корабль, набирая скорость, понёсся к скалам – судно шло к неминуемой гибели. Дурнота внутри Ави и боль коленях моментально испарились, потому что через пару минут его ждала… смерть.
В последние два дня подростку не давали наркотик, и от желания дозы тело Ави ещё в трюме начало колотить. Сейчас парень тупо смотрел на приближающиеся скалы, а видел порошок дури, который принёс бы блаженное забытьё перед смертью. Оба матроса убрали свои тяжелые руки с плеч пленника и схватились за толстые канаты.