Победа от Виктории

Кручина Татьяна

— Соберись, — буркнула Генриетта.

Вика вдохнула поглубже морозного воздуха и попыталась сосредоточиться. От ее решительных действий зависит жизнь близких, а может, и многих других людей. Планы у Карающего дитя после расправы с родом Бейсовских могут быть самыми грандиозными. О себе Вика не беспокоилась. Свою судьбу она не выбирала, за нее это сделала Ванесса. Ничего не изменить. Так получилось. Вика с обреченным видом внимательно посмотрела по сторонам. Вокруг всего лишь кладбище, на котором она бывала много раз. Пока ничего сверхъестественного.

Сюда она наведывалась дважды в год. Так было прописано в завещании Ванессы, но Вика и сама считала, что нельзя забывать могилы предков. Обычно она подъезжала к главному входу,

там, где располагалась Смоленская церковь. Оттуда был самый короткий путь до склепа Бейсовских. В первый раз ее удивило, что вокруг часовни Ксении Петербургской гуськом ходят люди, а потом прикладываются к стенам лбами. Местная старушка объяснила ей, что так они просят блаженную Ксению о помощи.

Вика тогда подумала, может ли она, ведьма, попросить святую о чем-либо? Хотя в голову тут же пришла мысль о том, что вряд ли на этот вопрос кто-то ответит, у местных старушек спрашивать бесполезно, можно и до инфаркта довести. На кладбище Вика никогда не задерживалась. Прибиралась на могилах и назад. В светлое время суток здесь было не страшно, хотя на месте гибели Ванессы ее пробирало до мурашек. И еще она с каждым посещением все больше и больше чувствовала некротическую энергетику кладбища. Ту, которая высасывала силы у живых, даря взамен спокойствие и умиротворение. Вика связывала это с появлением множества свежих могил поверх старых костей. Лучше бы здесь обустроили парк, как и планировали когда-то.

Тем временем группа прошагала по Петроградской дорожке и свернула на Блоковскую. Эти места Вике были уже знакомы. Они проследовали мимо могилы Александра Блока. Его останки после блокады переместили на Волковское кладбище, теперь там, на Литераторских мостках, стоял скромный памятник. Но ухоженная могила осталась и здесь, потому что многие считали, что на новом месте покоится только череп поэта. Во время траурной процессии его в тряпице пронесли через весь город. А тот, кто нес, по дороге выковыривал землю из глазниц, пока ему не указали, что он выковыривает прах великого поэта.

Справа осталась могила «40 мучеников». В двадцатые годы прошлого века революционеры свезли сюда со всей округи и живьем закопали сорок православных священников, которые отказались отрекаться от веры. Земля над братской могилой шевелилась три дня и столько же раздавались стоны. Вике с Генриеттой пришлось изучить много таких историй. Это было нужно для дела. На Смоленском кладбище было из чего выбирать.

Они пересекли Алексеевскую дорожку, оставалось совсем немного. Им была нужна следующая. На перекрестке Блоковской и Михайловской они свернули налево. Недалеко от угла справа находился склеп Бейсовских, где останков самого купца не было, они остались во Франции, но покоились его родители и жена, а также все последующие ведьмы из ее рода, включая Ванессу.

Они прошли дальше родового погоста, свернули с дорожки в другую сторону, налево, и прошли к массивному надгробью вице-адмирала Копытова, неся коляску с Генриеттой на руках. Здесь, за могилой героя Крымской войны, остановились. Вадим снял со спины рюкзак и распаковал чехол с оружием. Обрез передал Сергею. Вика достала из сумки пакет и рассовала по карманам небольшие предметы. Генриетту оставили за надгробьем вице-адмирала, а сами вернулись назад.

Вика встала у ограды родных могил, а Виктор с Сергеем спрятались напротив, за массивным квадратным обелиском с именем известного химика Степанова. С этого места хорошо просматривалась Михайловская дорожка, освещенная на перекрестке фонарем, а также высокий андреевский стяг с бело-голубыми полосами, украшающий памятник вице-адмиралу.

Вадим взглянул на часы. Без десяти минут двенадцать. Идеально. Вскоре на дорожке появилась тень. Она приближалась. Вика со сжатыми кулаками вышла под свет фонаря. Тень приобрела человеческие очертания.

— Лидочка, что ты делаешь на кладбище ночью? — спросила Вика.

Голос ее подрагивал.

— Пришла тебя убить.

Этот

простой ответ отбросил у Вики последние сомнения и вместе с ними и страх.

— Я не буду стрелять в ребенка, — прошептал Сергей.

Вадим показал ему жестом, чтобы он молчал и оставался на месте, а сам вышел на дорожку и встал за Викой. Лидочка огляделась и задержала взгляд на надгробье Степанова.

— Мы сами убьем тебя, — сказала Вика.

Лидочка захохотала, сложившись пополам. Когда она разогнулась, из ее глаз текли слезы, и она продолжала подергиваться, как нервный ребенок, который не может успокоиться.

— Вы угрожаете мне?! Ой, не смешите. Вы убежали от гусениц и клопов. Я вас хорошо изучила. Вам не убить Карающее дитя. Ты слаба, тетушка. Тебе не одолеть меня. Но попытайся. Чем больше стараешься, тем вкуснее будешь. Мне нужна твоя полная сила.

Она вытянула руки в стороны. Тут же без видимых причин с треском и хрустом стали рушиться памятники и кресты, валиться деревья. Сергей в последний момент успел отпрыгнуть от упавшей вершины обелиска. Он распластался на снегу, положив обрез на обломок камня, целясь в Лидочку.

Вика бросила ей под ноги два снаряда. Девочка отпрыгнула. Но они не взорвались, а зашипели и стали описывать вокруг ее ног дымовые круги. Вика бросила еще несколько. Затем стала кидать в Лидочку огненные бомбы, скручивая их в руках. Пальто на девочке загорелось. Лидочка провела рукой и погасила пламя. Пошла вперед, но не смогла переступить через дымовые круги. Запуталась и упала. Поднялась, рассержено надула губки и вновь расставила руки. Теперь обломки крестов, камни, железные прутья и сучья полетели в сторону Вики. Прежде чем она поставила защиту, железяка рассекла ей лицо, а камень вывихнул плечо. Вадим успел отскочить и спрятаться за безымянную раковину.

— Все вкуснее и вкуснее, — прошипела девочка.

Вика бросила ей под ноги еще несколько дымовых бомб, а в нее моток горящих нитей. Они обвили тело девочки, не давая ей поднять руки. Лидочка зарычала и стала зубами перекусывать веревки. На ее лице появились черные полосы от ожогов.

— Давай, — крикнула Вика.

Вадим выскочил из-за укрытия и принялся расстреливать скованную огненными путами Лидочку. Из дыр от карабина полезли жуки, но они не расползались, а дохли от яда пуль. Тело девочки стало вытягиваться, превращаясь в изъеденного проказой монстра. Тут на дорожку выскочил Сергей и всадил в чудовище весь заряд обреза. Карающее Дитя распрямилось и стало улыбаться тем, что осталось от его лица. Оно не видело, как за его спиной от надгробья вице-адмирала Копытова полетели три огненных шара: синий, зеленый и красный. Они бесшумно упали в снег. На месте их падения заклубился разноцветный туман, расползающийся в глубь кладбища.

Земля качнулась раз, второй, а затем задвигалась. Лидочка пошатнулась, взмахнула руками. Уже не для того, чтобы еще что-то разрушить, а чтобы сохранить равновесие. Она чуть присела и с опаской оглянулась. Послышался звон цепей, гогот, стоны, крики, брань. Между деревьев замелькали огоньки, словно пламя небольших свечей.

Глава 41. Расплата

Огоньков становилось все больше, они стремительно приближались. Из синего тумана вынырнула свора арестантов, закованных в кандалы. Их вел здоровенный лысый горбун. Из красного тумана вышел статный седовласый рыцарь в плаще с белым крестом. За ним показались еще десяток мужчин в накидках и шлемах с опущенными забралами. Все они имели горделивую осанку и шли строевым шагом, поскрипывая доспехами. Из зеленого тумана выбежали растрепанные босоногие дети с изуродованными оспой лицами. Предводителем у них был пацан лет двенадцати. Вся эта толпа окружила Карающее Дитя.