Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов
Шрифт:
Сталин пристально следил за своими генералами, ясно видел их просчеты. Неоднократно, приходя в гнев, восклицал: «Когда же они научатся воевать?!» В то же время он упорно заставлял их добиваться успеха любой ценой. Он верил, что придет время — и они научатся побеждать. Станут воевать не числом, а умением. Определенно же выученные Верховным, они старались побеждать врага не умением, а колоссальной живой силой и мощью боевой техники. Генералы так привыкли к немудреным методам командования своими покорными солдатами, что многие из них не стали как-либо переучиваться до конца войны.
Дмитрий
«— Товарищ Антонов, — спросил Верховный, — Вы никогда не задумывались, почему многие наши наступательные операции в сорок втором году оказались незавершенными? Посмотрите, Ржевско-Вяземская операция двух фронтов… (Далее Сталин перечисляет другие «незавершенные» операции.) Чем Вы объясните эти провалы?
— …Действовали шаблонно, — ответил Антонов, — без выдумки. Мы не научились прорывать оборону сразу на нескольких участках, слабо использовали танковые соединения для развития успеха…»
Сталин перебил Антонова и заключил так: «Главное заключается в том, что, научившись обороняться, мы плохо могли, да и сейчас не многим лучше — наступать…»
…Короче говоря, мы еще не научились воевать…»
Кстати, фраза «незавершенная операция» вместо «провал», «поражение» принадлежит Сталину. Она так полюбилась генералам, что они в своих донесениях наверх со спокойной совестью ввели ее в постоянный «оборот».
Во время сражений подо Ржевом, как и на других фронтах, Ставка разрабатывала и направляла в войска так называемые Директивы. В них определялись стратегические и оперативно-тактические задачи каждой операции, намечались сроки подготовки и начала ее проведения. За годы войны Ставка направила в войска несколько тысяч Директив. В Москве опубликован сборник, позволяющий обозреть этот колоссальный труд Ставки и Генерального штаба. Познакомимся с восемью Директивами, с января 1942 года по февраль 1943 года. Все они связаны с Ржевом…
Директива Ставки от 7 января 1942 года. Подписана Сталиным. В ней поставлена задача перед Калининским фронтом: «двумя армиями в составе 14–15 стрелковых дивизий и 11-го кавалерийского корпуса осуществить наступление западнее Ржева в общем направлении на Сычевку. Разгромить немецкие силы и совместно с Западным фронтом окружить и уничтожить ржевско-гжатско-вяземскую группировку противника».
Исполнение Директивы. Калининский фронт 8 января приступил к так называемой Ржевско-Вяземской операции. Продолжалась она примерно до 20 апреля. В ходе 120 дневных боев оказались в немецком окружении три армии: 22, 29 и 39-я, а также 11-й кавалерийский корпус. Вот как рассказывает об этой операции А.М.Василевский, начальник Генерального штаба Красной Армии: «…Несколько раз пересекали оборону плацдарма с боями советские корпуса и целые армии, уходившие во вражеский тыл. Но за ними проход опять закрывался, из-за чего те, кто пробился в тыл противника, попадали в окружение».
Отрезанные от фронта командиры и бойцы мужественно сражались. В июле 1942 года немецкое радио передало
Постепенно отдельные эпизоды гибели стотысячной группировки западнее Ржева стали известны. О ней поведали немногие выжившие ветераны. Самое же главное, что способствовало «рассекречиванию» Ржевско-Вяземской операции, — это активная роль в ней Верховного. Приведу один эпизод. Их много. В середине февраля штаб окруженной 29-й армии получил по рации запрос Сталина: «Что надо, чтобы вы продержались двое суток?» Командарм 29-й армии В.И.Шевцов ответил, что двое суток можно продержаться при условии поддержки с воздуха. Военный Совет армии разослал в войска Директиву: «О нашем положении стало известно товарищу Сталину. И.В.Сталин запросил: «Сумеем ли мы продержаться?» Продовольствие и боеприпасы сбросят с транспортных самолетов. Как видите, Главнокомандующий Красной Армии, лично товарищ Сталин, считает очень важным обороняемый нами район и принимает меры по оказанию нам помощи…»
Воины, воодушевленные обещанием скорой сталинской помощи, бились с немцами за гранью человеческих возможностей. Но Сталин и комфронтами мало чем могли помочь окруженным. Не сработал и воздушный мост, организованный Ставкой. Как вспоминает один из выбравшихся из окружения, «это был сущий ад». Он, например, рассказал, как в один из этих дней пятнадцать немецких бомбардировщиков обрушили бомбы на деревню Брехово, где во всех домах лежали тяжелораненые. За четверть часа от людей и деревни осталось пепелище.
На присланных самолетах отправили знамена частей. Одну тысячу раненых удалось перебросить с пробившимися частями к своим. Многие старшие командиры и комиссары покончили жизнь самоубийством. Некоторые историки осуждают решение Ставки и Г.К.Жукова оставить в немецком тылу три армии и кавалерийский корпус без достаточной поддержки и оценивают его решение как пример авантюризма. Об этом убедительно и документированно повествует полковник М.М.Ефремов, сын командарма 33-й армии Михаила Григорьевича Ефремова, застрелившегося в окружении.
Впрочем, можно ли было вообще тогда, в январе — феврале 1942 года, говорить о какой-либо серьезной поддержке? В наступающих войсках не хватало оружия, боеприпасов. Вся авиация Западного фронта насчитывала менее ста самолетов. В те дни, когда, истекая кровью, погибали западнее Ржева в Чертолинских лесах последние остатки бойцов, Совинформбюро сообщало: «На Западном фронте идут бои местного значения…»
Любопытно, почему Ржевско-Вяземская операция, единственная из четырех, проведенных подо Ржевом, попала в историографию войны, как «стратегическая»?