Шрифт:
Глава первая.
ВСЕГО ЧЕТЫРЕ БУКВЫ…
Телефонный звонок прозвучал так глухо, что я не сразу взял трубку. Это был Вернер Клаус, мой знакомый журналист из ГДР.
– Гутен таг, Миша! Я звонил тебе не менее трех раз! Где ты был?
Что я мог ответить ему? Уходил в плавание по далеким морям Истории? Вспоминал или просто видел сны?.. Я сказал:
– Проспал, прости. – И добавил извиняющимся тоном: – Звонок у моего аппарата очень тихий.
– Долго вчера пил из тебя кровь
– Это не динозавр, Вернер, а очень больших размеров хамелеон.
– Что ж, – согласился Клаус, – возможно, ты лучше меня разбираешься в политической зоологии.
– Не всегда. Проглядел скорпиона.
– Ужалил?
– Похоже, что да. В самое сердце.
– Нужно противоядие?
– Этот яд не смертелен. Но противоядия, пожалуй, не существует.
– Думай о том, что завтра открывается Совещание. Отличный стимулятор самых положительных эмоций. Кстати, ты уже был в «Финляндии-тало»?
– Нет, – ответил я. – Собирался пойти сегодня.
– Ах, ты собирался! – иронически повторил Клаус. – А о том, что сегодня в два тридцать прибывает советская делегация, – это тебе известно?
Он словно стукнул меня по затылку, этот Клаус!
– Стыдно сказать, Вернер, но первый раз слышу, – пробормотал я, придя в себя от неожиданности. – Ведь я оторван от основной группы советских журналистов. И вчерашний вечер на твоих глазах провел в бесцельной драчке.
– Объявление о прибытии вашей делегации получено в пресс-центре сегодня утром, – вчера ты ничего не мог узнать. Это первое. А второе: если ты оторван от своей группы, то это должно быть компенсировано за счет социалистической интеграции. Короче, будем держаться вместе.
– Делегация прибывает самолетом?
– Нет, поездом, – ответил Клаус.
– Вы едете на вокзал и… возьмете меня? – спросил я с робкой надеждой.
– Кое-кто из наших ребят поедет. А мы – я в том числе – решили схитрить: будем смотреть прибытие по телевидению.
– Нет, – резко сказал я, – меня это не устраивает. Хочу видеть все воочию. В реальности.
– Ты плохо знаешь, как финны организуют телеобслуживание, – укоризненно произнес Клаус. – Ручаюсь головой, что на экране ты увидишь больше, чем на перроне вокзала. Короче, я раздобуду машину и заеду за тобой через полчаса или чуть позже. Договорились? Сейчас без трех одиннадцать…
В машине кроме меня и Клауса оказались еще двое мужчин. Один из них – финн – сидел за рулем, рядом с ним – Клаус. Второй наш спутник расположился на заднем сиденье.
– Садись, – сказал мне Клаус, перегибаясь назад и распахивая заднюю дверцу машины.
Мой сосед, приветливо улыбаясь, отодвинулся в левый угол.
Прежде всего Клаус познакомил меня с финном. Его звали Эркки Томулайнен. Он работал в пресс-центре и кроме собственного знал немецкий язык. Я понял
– А это, – продолжал Вернер, переходя на русский и снова перегибаясь через спинку переднего сиденья в сторону моего соседа, – наш польский коллега Вацлав Збарацкий. Между прочим, у него есть какое-то дело к тебе. Верно, Вацлав?
Поляку на взгляд было за тридцать. Несмотря на адскую жару, он был одет так, будто собрался на прием к президенту Финляндии, – темный костюм, в нагрудном кармане белый платочек.
– Я действительно хочу побеспокоить пана Воронова, – откликнулся тот извиняющимся тоном.
Он вполне сносно говорил по-русски, этот Вацлав! Пожалуй, только обращение к собеседнику в третьем лице обнаруживало в нем поляка.
– Я к услугам пана Вацлава, – последовал мой ответ.
– Нет, нет, – заторопился поляк, – давайте несколько отложим наш разговор. Я хорошо понимаю, что сейчас мысли пана Воронова устремлены к вокзалу. Верно?
– Не скрою, это так, – ответил я.
– И я не скрою, что жду приезда вашей делегации с не меньшим нетерпением, чем ждал прибытия своей, – сказал Вацлав. – Поэтому с разрешения пана я просил бы перенести наш разговор.
– Пожалуйста, – охотно согласился я. – Всегда рад помочь коллеге, если это в моих силах…
Едва мы отъехали от гостиницы, я понял, что в сравнении со вчерашним днем условия езды по городу несколько изменились. На улицах стало больше полицейских, и Томулайнену часто приходилось останавливать машину по их сигналу, чтобы дать дорогу черным лимузинам с флажками разных государств. Один раз мы остановились, чтобы пропустить вереницу грузовиков с плетеными корзинами, наполненными клубникой.
– Хорошо бы попробовать, – усмехнулся я.
– Завтра попробуете, – сказал по-немецки Томулайнен. – Можете съесть хоть целую корзину. Бесплатно. – И в ответ на мой вопросительный взгляд, отразившийся в водительском зеркальце, пояснил: – Это подарок участникам Совещания от финских садоводов.
Томулайнен добровольно взял на себя обязанности гида – сдержанного, немногословного, но не пропускающего ни одной важной подробности. Благодаря ему я смог из окна машины обозреть снаружи здания редакций крупнейших финско-шведских газет, Академию Сибелиуса, Зоологический музей, финский парламент…
Дворец «Финляндия» вырос перед нами, когда мы уже приблизились к последнему повороту. Длинный, приземистый, белоснежный, он напоминал причудливой формы льдину, отколовшуюся от гигантского айсберга.
По требованию полицейского мы остановили машину на стоянке метрах в полутораста от Дворца и направились к маленькому, одноэтажному, желтоватого цвета домику.
– Куда же мы идем? – спросил я.
– Сейчас увидишь, – с загадочной улыбкой ответил Клаус, подталкивая меня вперед, к двери.