Победить, чтобы потерять
Шрифт:
А Василий не спеша брел по улицам родного города. Именно брел, наслаждаясь теплом и солнышком не по-ноябрьски теплого дня. Забытая суета родных улиц снова вернула ему хорошее настроение, уже казалось, что все будет просто отлично, все просто обязано наладиться в такой теплый и солнечный день.
Не решаясь снять бескозырку, сдвинул ее на затылок, подставляя лицо солнцу. Можно сесть в трамвай, чтобы не искушать судьбу от встречи с патрулем. Ведь он, праздно бредущий ранним утром рабочего дня, объект для них номер один.
Но яркий денек поздней осени, с его внезапным теплом, что, правда, не редкость в этих краях, удерживает его на улице. Заставляет уменьшить шаг до минимума, превращая путь домой, в прекрасную прогулку. Так и не махнул
Потом радость и счастье мамы, увидевшей своего матросика живым и здоровым, так и не узнавшей, что летом ее сын лежал в больнице, совсем рядом. И сразу попытка усадить за стол и скорее кормить ненаглядного сыночка. И только услышав, что скоро приедет Светка и они все вместе пообедают, чуть охладило желание матери накормить его немедленно. И вот она уже хлопочет у плиты, ведь надо что-то приготовить вкусненькое детям, сетуя, что не предупредили ее заранее. Между делом рассказывает новости. Кто в доме родился, кто женился, кто умер, и еще массу подобного.
С тревогой расспрашивает сына о службе, где ее волнует главный вопрос: а не пошлют ли его воевать в Чечню. Он успокаивает, как может, уверяя, что моряков на Кавказ не посылают. Тихая радость праздника с улицы перенеслась в их небольшую и уютную кухню.
И Васек, наблюдая за матерью, вдруг подумал: в ней и Светке есть что-то одинаковое. Хотя не очень верится, что Светка будет такой же хозяйственной, случись им пожениться. Нет, это одинаковое в их глазах. Он помнит, как глядела на него Светка тогда, в больнице. Они обе просто любят его. И он любит их, и на сегодня нет в мире никого роднее и ближе, чем эти две женщины.
Светкина белая «Карина» подскочила к подъезду во втором часу дня, когда праздничный стол уже был накрыт и ждал гостей. Василий смотрел, как она вышла из машины, увидела в окне своего служивого, помахала рукой, направляясь в дом. Он встретил ее этажом ниже, хотел обнять, подхватить на руки. Но его любовный порыв мгновенно испарился от спокойных и равнодушных слов.
– Не надо рук, дорогой, впереди много важных и очень интересных разговоров.
Больше всего резануло слово «дорогой». Так она к нему никогда не обращалась. Это базарное, грузино-азербайджанское словечко, остановило его мгновенно. Он развернулся и пошел вверх по ступенькам. От хорошего настроения не осталось и следа. Автоматически отметил, что уж больно быстро меняется у него настроение. Несерьезно как-то для мужика. По-настоящему сильный человек должен всегда быть спокоен, независим от любых обстоятельств и событий. Как в песне поется: «и в беде, и в радости, и в горе только чуточку прищурь глаза».
Надо восстановить дыхание и привести пульс в норму, на сегодня это не последний сюрприз подруги. В кабинете она тоже особой радости не показала. Скорее всего, подтверждается самое худшее, у нее роман с командиром. Неужели она спит с Игорем?
Обедали молча. Василий замахнул две стопки коньяка, мать чуть-чуть пригубила, Светка не стала – за рулем. Мама не вмешивается, не пытается разговорить, хотя напряжение между молодыми чувствуется явно, что-то у них произошло. Она прекрасно знает сына и Светлану, разберутся сами, совета не спросят. Молодые-то молодые, а такими деньгами ворочают, что ей и не снились. И чтобы не мешать, ушла на кухню, снова заниматься стряпней-готовкой, хоть этим порадовать детей.
Строев ждал, молчание затягивалось, от разговора все равно не уйти. А Светка все никак не может начать, вдруг растеряв решительность, под пристальным и таким жестким взглядом парня. Наконец,
– Как в анекдоте: две новости, хорошая и плохая. С какой начинать?
– Давай с плохой, чтобы не расслабляться. Я весь внимание.
– С плохой, так с плохой. Наш бизнес на сегодня фактически развалился. Власть в городе сменилась, пошел передел, и нас убрали с холодильника. Это, так сказать, был первый шаг, но с него все и началось. Потому что наш босс с этим не согласился, и как говорят урки, навел беспантовую суету. Пошла «волна», и на нас ополчились со всех направлений. А так как наш Серж и не думает успокаиваться, не хочет отойти от дел по тихой, то нас убирают совсем из города. А куда убирают, надеюсь, тебе понятно. Это все реальность, факты стопроцентные, с которыми не хочет смириться наш босс. В детали не посвящаю, это уже не важно. Это уже в прошлом. Тем более, что ты не при делах и ничем помочь не сможешь. Скажу еще одно, самое главное: против нас очень влиятельные люди, фактические хозяева города. Мы им не конкуренты, пока они при власти, пока рулят городом. Но это, так сказать, общая картина. Теперь о нашем личном бизнесе, так сказать, кровном. Чтобы сохранить деньги, я продала все свои торговые точки, твои тоже, включая шиномонтажки. Последнее ушло неделю назад, а вот сегодня их бы уже отмели, так стремительно все накатывает. У противника власть, и он не церемонится. Со дня на день отметут ресторан босса и его два магазина. Они уже закрыты, и там вовсю шуруют налоговая и все, кому не лень. Я доказывала Сержу, просила, умоляла, все бесполезно. Он, как камикадзе, идет напролом и до конца. Кстати, твой «Краун» тоже сбросила, тебе еще год служить, нечего машине ржаветь без дела. Деньги и отчеты по сделкам здесь, в кейсе. Считай, прикидывай, наезжай, если получится, конечно. Смеюсь сквозь слезы. У меня на сегодня очень большой опыт по разруливанию наездов. Вот и все по первому вопросу. Прости, что долго говорила, со мной сегодня непонятное творится, весь день длинные речи толкаю.
Василий ошарашено молчал. То, что он услышал, не лезло ни в какие ворота. Могут быть дела не очень, но не до такой же степени! Он и близко не предполагал масштаб катастрофы. Семь контейнеров на двух рынках, двенадцатиметровый рефприлавок, две шиномотажки в центре. И это, не говоря о доле в доставке в город продуктов из-за границы.
Казалось, все так надежно и незыблемо на годы. Думал, что это все будет только развиваться и прирастать. Ан, нет, стоило только власти поменяться, как появились новые акулы социализма, и все пошло прахом.
На этот день у них в городе нет ничего, и неизвестно, когда появится возможность начать все сначала. Дорого ему служба обошлась, «белый билет» за три штуки «зеленью» выглядит на сегодня просто мелочью.
А с другой стороны: ну не ушел бы служить, что изменилось бы? Сейчас вместе с Сержем, как выразилась Светка, суетился бы беспантово.
Может, оно и к лучшему, что его не было на месте? Сержа он бы не бросил, а значит, Светку бы не слушал. На сегодня хоть деньги остались, а так бы все пошло прахом. Интересно, почему Серж пошел ва-банк, почему не сыграл гибче? Встретимся, надо спросить.
Есть, конечно, вопросы и дела, в которых надо держаться до конца, и то, если за тобой не стоят люди, за которых ты отвечаешь. А в бизнесе, когда все меняется чуть ли не каждый день, надо быть все же гибче. В этом деле нет ничего святого.
Ну и хер с ним, с этим холодильником! Что, мест мало, где можно сделать хорошие деньги? Да и не на всю оставшуюся жизнь пришли к власти эти козлы, и им когда-то кранты будут. Главное, людей не потерять. Будет команда надежная – будет все. Почему это не понимает Серж, почему тянет за собой на дно и остальных? И есть ли смысл с ним встречаться, по крайней мере, сегодня? Все уже сделано, все предопределено. А он, Строев, в делах и поступках Сержа не советчик. Да и что он сможет сказать учителю-сенсею?