Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Соболева Инна Аркадьевна

Но главным подстрекателем конфликта была Англия. Недаром большинство как современников, так и историков двух последовавших за смертью Павла Петровича веков, считают, что убийство «русского Гамлета» не обошлось без англичан. В самом деле, союз России и Франции был для Англии крайне опасен. Дружба Павла и Наполеона делала этих двоих полными хозяевами Европы. Такого англичане допустить не могли.

Но смерть императора Павла желанного результата не принесла. Его наследник тоже (поначалу) готов был дружить с Францией. Выход оставался один: смерть Наполеона. В Париже были обнаружены и арестованы наёмные убийцы. Их допросы показали, что координатором заговора является герцог Энгиенский из

рода Бурбонов. Он жил в Бадене – в девяти километрах от французской границы – и ждал сигнала об успехе покушения, чтобы въехать во Францию и занять трон предков.

По приказу Наполеона отряд французской жандармерии ворвался на территорию Бадена, молниеносно арестовал герцога, захватил все его бумаги. Эти бумаги и признания самого арестованного полностью его изобличали. Герцога Энгиенского судил военный трибунал и приговорил к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение незамедлительно.

Расстрел представителя королевского рода произвёл на европейских правителей впечатление шокирующее. Подчёркиваю: именно на правителей. Часто пишут, что этот расстрел потряс и восстановил против Наполеона всю Европу. Это не так. К расстрелам, притом к расстрелам людей куда более известных и популярных, народы Европы за последние годы привыкли. А вот европейские монархи… Для них это был сигнал: они – уязвимы, как любой их подданный.

Острее других отреагировал Александр Павлович. Его нота Наполеону была выдержана в тонах резких и бескомпромиссных: нарушение суверенитета Баденского княжества, норм международного права, неоправданное убийство невинного человека!

Наполеон ответил. Спокойно объяснил, что герцог Энгиенский был арестован за участие в покушении на его, Наполеона, жизнь; что это – внутреннее дело Франции; что, когда три года назад в России был безнаказанно убит Павел I, Франция с подобными протестами не выступала… И добавил, что если бы Александр узнал, что где-то неподалеку от русской границы скрываются убийцы его родного отца и, руководствуясь чувством справедливости, послал бы их арестовать, то он, Наполеон, не стал бы протестовать против священного права наказать убийц.

Этого едва завуалированного обвинения в том, что он не наказал убийц отца, а значит, сам причастен к убийству, Александр не простит Наполеону никогда. Тем более что за этим последует ещё и публикация в газете «Парижский Монитор» статьи, в которой говорилось о роли Англии в убийстве Павла и о том, что убийцы ушли от возмездия. Александра прямо обвиняли в отцеубийстве…

О какой дружбе с Наполеоном после этого можно говорить! Только война. Тем более что стремление «спасти» Европу от французского тирана всё больше вытесняет слишком трудно осуществимые планы реформировать – осчастливить Россию.

Так что расстрел герцога Энгиенского, который справедливо принято считать причиной противостояния России и Франции, – причина, может быть, и главная, но далеко не единственная. И всё-таки рассказать о человеке, чья смерть стала пусть не причиной, пусть всего лишь поводом к кровопролитным войнам, к неоднократному переделу Европы, к вражде между народами, мне кажется, необходимо.

Был он последним из младшей ветви Бурбонов, внуком знаменитого принца Конде, непримиримого врага революции, республики, Наполеона. Корпус Конде стал своего рода «белой гвардией» Франции (белый – традиционный цвет Бурбонов). Две трети корпуса составляли офицеры, потомки древнейших фамилий (в отличие от белой армии знаменитой Вандеи, состоявшей из крестьян-роялистов). Герцог Энгиенский получил важную должность в этой армии, и три года корпус, которым он командовал, воевал в составе австрийских войск против республиканцев.

Осенью 1797 года после тяжких поражений Вена решила

избавиться от этого опасного во всех отношениях подразделения. Но только что вступивший на трон Павел I пригласил армию принца Конде в Россию. Для принца российская казна выкупила огромный дом графа Чернышёва, на нём появилась надпись «Отель Конде». Возможно, читателей заинтересует, что это за огромный дом Чернышёва. Так вот: дома этого давно не существует, а был он одним из самых роскошных дворцов российской столицы. Построил его для генерал-поручика графа Ивана Григорьевича Чернышёва, сподвижника Екатерины Великой, один из лучших архитекторов своего времени – Жан Батист Валлен-Деламот. (Заметьте, как часто встречаем мы французские имена в нашей истории и наши – во французской…) Стоял дворец на том месте, где уже более полутора веков стоит Мариинский дворец.

Итак, Луи Жозеф де Бурбон, принц Конде, поселился в Петербурге, а его сын и внук – последние Конде – обосновались в уездном городке Луцке. Там они прожили полтора года – до того момента, пока не слишком постоянный в своих привязанностях русский император не разочаровался в изгнанниках и не увлёкся их заклятым врагом Наполеоном. Корпусу Конде было предложено покинуть Россию.

А в 1802 году армия Конде, которую финансировала Англия, была распущена. Для герцога Энгиенского началась жизнь частного человека. Судя по дошедшим до нас сведениям, жизнь внешне спокойная и вполне благополучная. Вот тут-то он и был арестован французами.

Граф Эммануэль Огюст де Лас-Каз, сопровождавший Наполеона в его последнее изгнание, в «Мемориале Святой Елены» рассказал: «Он [18] писал к Наполеону, который был расположен отменить смертный приговор, но *** переслал ему письмо герцога лишь после исполнения приговора, такова доподлинная правда» [19] .

Разговор о судьбе герцога зашёл (в который раз!) незадолго до смерти Наполеона. Раздражённый, он потребовал принести завещание, дрожащими пальцами вскрыл пакет и, ничего не говоря, приписал несколько строк: «Я велел арестовать и судить герцога Энгиенского потому, что этого требовали безопасность, благополучие и честь французского народа; в то время граф д’Артуа, по собственному его признанию, содержал в Париже шестьдесят наемных убийц. В подобных обстоятельствах я и теперь поступил бы точно так же».

Трудно сказать, была ли эта приписка попыткой оправдаться или всего лишь результатом накопившегося раздражения, но он наверняка много раз сожалел о случившемся.

Недоброжелатели возлагают вину за расстрел на одного Наполеона. Забывая общеизвестный в своё время факт: о местонахождении герцога сообщил Наполеону Талейран, он же толкнул на похищение и убийство, доказывая, что оно станет единственным способом предотвращения смуты и гражданской войны, неизбежных в случае убийства Первого консула. Кроме того, Наполеона обвиняют в том, что это он заставил судей единодушно проголосовать за расстрел. Но из их мемуаров, написанных после падения Наполеона (так что бояться было уже некого), следует, что, отправляясь на суд, они даже не знали, кого именно им придётся судить.

Уже два столетия историки недоумевают: почему Наполеон, понимавший, какой гнев вызовет расстрел герцога Энгиенского, не помиловал его? Ведь у него был шанс не только продемонстрировать свою решительность, отправив преступника под суд, но и проявить милосердие, воспользовавшись своим правом на помилование. Именно так он и собирался поступить. Об этом свидетельствует барон де Меневаль, на чьих глазах происходили события, оказавшиеся роковыми. Наполеон послал письменное указание привезти ему просьбу герцога о помиловании, но письмо попало к адресату с опозданием, уже после того, как приговор был приведен в исполнение.