Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года
Шрифт:
В общем, значительная часть австрийских войск была разбита до встречи с союзниками. Русские ещё не подошли к месту встречи, а с присоединением к коалиции пруссаков ясности пока не было – император Александр как раз вёл переговоры с Фридрихом-Вильгельмом. Тот продолжал колебаться. Но как раз в это время французские войска, которыми командовал Бернадот, чтобы скорее прийти на помощь своему императору, прошли через прусский городок Аншпах. Бернадот, скорее всего, не решился бы без разрешения провести войска по чужой территории, но Наполеон приказал… И прусский суверенитет был нарушен. Этим, в общем-то, вполне безобидным фактом и воспользовался Фридрих-Вильгельм. Его возмутила беспардонность
Пока посол в дороге, а значит, Пруссия ещё не вступила в войну, французскому императору, уже покончившему с главными силами австрийцев, нужно успеть разгромить русских. Но тактика русской армии, которой командовал ученик великого Суворова Михаил Илларионович Кутузов, оказалась вовсе не суворовской, а совершенно неожиданной: вместо того, чтобы ввязаться в бой, русские бежали от французов. В прямом смысле – бежали. Мобильной, привычной к стремительным перемещениям армии Наполеона было за ними не угнаться. Дело вовсе не в том, что Кутузов боялся (хотя это было первая встреча русских с войсками, которыми руководил лично Наполеон, и волнение перед такой встречей вполне естественно). Просто у русского полководца было всего пятьдесят тысяч солдат, измученных форсированным маршем через несколько стран, у Наполеона – без малого двести тысяч, правда, тоже усталых после марш-броска от Булони. Кутузов понимал: при лобовом столкновении у него нет шансов не только на победу, но и на спасение своей армии. И он решил отступать до того момента, пока к нему на помощь не придут из Италии остатки австрийской армии, да ещё не терял надежды на присоединение к войне пруссаков.
Закончился этот кутузовский марш-маневр (он вошёл в учебники истории как образец стратегического успеха) в старинном городке Ольмюц (сейчас это чешский город Оломоуц), где обосновались русский и австрийский императоры и куда как раз подошло из России крупное подкрепление, да и австрийцы собрали здесь остатки своей недобитой армии. Так что войск у Кутузова стало больше, чем у Наполеона. Но он понимал: избежать непомерных жертв можно только одним способом: избежав сражения. Он буквально умолял Александра: «Дайте мне отвести войска к границам России, и там, в полях Галиции, я погребу кости французов».
Но Александр и не думал прислушиваться к старику-командующему. Ещё бы! Он уже успел почувствовать себя полководцем. Ведь 16 ноября молодой русский император впервые участвовал в сражении. У моравского городка Вишау (по-чешски – Вышков) произошел бой между авангардом князя Багратиона и конным отрядом маршала Мюрата. Александр скакал вместе с наступавшими колоннами, прислушиваясь к свисту пуль. Потом он задержал коня и, когда пальба стихла, мрачно и безмолвно ездил по полю, рассматривая мёртвых в лорнет и тяжело вздыхая. В этот день он ничего не ел. Но победили-то русские! Уже потом стало известно: это Наполеон приказал Мюрату отойти: зачем тратить силы, терять людей в таких бессмысленных стычках.
Наполеон жаждал встречи с русскими в настоящем бою. Опасаясь, что они под каким-нибудь предлогом попытаются избежать сражения, он прикинулся перепуганным. Понимал: это самый надёжный способ заставить противника вступить в бой. И император французов послал к российскому императору Рене Савари, герцога Равиго, которому часто доверял деликатные поручения. Тот передал Александру предложение своего сюзерена о свидании. У Александра создалось впечатление, что Наполеон боится предстоящего сражения и хочет просить о мире.
Вот тут-то Александр Павлович, уверенный в собственной прозорливости, и совершил роковую ошибку: надменно от личной встречи отказался, а
Вернувшись к Александру, князь, не жалея красок, описал, как ему удалось напугать «корсиканского выскочку». После этого обоих императоров, русского и австрийского, было уже не остановить – они требовали действовать без промедления. Кутузову оставалось только подчиниться.
О том, в каком сложном, зависимом положении находился Михаил Илларионович Кутузов, свидетельствовал его адъютант Александр Иванович Михайловский-Данилевский, неотступно находившийся при командующем и видевший многое, стороннему взгляду недоступное. Был он человеком достойным, незаурядным военным историком и писателем, академиком Петербургской Академии наук, генерал-майором. После смерти фельдмаршала был назначен флигель-адъютантом к императору, что вовсе не вызвало у него предполагаемого в ответ на такое благодеяние восторга: «Сия неожиданная милость не столько меня обрадовала, сколько удивила: я готовился служить России, теперь должен служить лично императору; я приобретал познания человека и гражданина, а теперь должен быть царедворцем».
Так вот, Михайловский-Данилевский утверждал, что Кутузов, «нося звание главнокомандующего, но видя себя без власти предводителя… покорился обстоятельствам, объявлял по армии даваемые ему приказания и оставался простым зрителем событий». Так что Аустерлицкое сражение по праву называют «битвой трёх императоров». И что победит тот единственный, кто имеет право называться полководцем, предсказать было совсем нетрудно.
В ночь накануне Аустерлица, когда Наполеон объезжал войска, солдаты вспомнили, что этот день – первая годовщина его коронования, зажгли привязанные к штыкам пучки соломы и сучья бивуачных костров, приветствуя его восемьюдесятью тысячами факелов. Он уже знал тем вещим предзнанием, которым был наделён: завтрашнее «солнце Аустерлица» взойдет, лучезарное. Так и сказано в его бюллетене: «Le soleil se leva radieux».
Битва под Аустерлицем (сейчас это город Славков в Словакии) началась на рассвете 20 ноября 1805 года. Александр тоже объезжал войска вместе с Кутузовым. Он спросил: «Ну, что, как вы полагаете, дело пойдет хорошо?» – «Кто может сомневаться в победе под предводительством Вашего Величества!» – ответил Кутузов. Император почувствовал иронию: «Нет, вы командуете здесь, а я только зритель». В этом весь Александр: сам навязал Кутузову это сражение, а теперь – на всякий случай – снимал с себя ответственность…
А Кутузов не скрывал, что не верит в успех. И оказался прав. Бой под Аустерлицем продолжался недолго. Часа через полтора после первых встреч с неприятелем союзные войска поколебались. Покинутые русскими (по личному приказу Александра, возомнившего себя полководцем) Праценские высоты оказались в руках французов, и это было началом конца. Правда, император в какой-то момент пытался остановить своих бегущих солдат, кричал им: «Стойте! Я с вами! Ваш царь с вами!» На него никто не обращал внимания. И он присоединился к бегущим… Разгром был сокрушительным.