Победитель драконов. Дилогия
Шрифт:
Да ну их всех!
Что за сопли он тут развел?
Еще попроси, чтоб пожалели!
Это белоруких панычей впору жалеть, а не его. Попади они в его шкуру — или померли бы с голодухи, или удрали бы в родительские маетки так, что пятки в задницы влипли бы.
Сталь калят не в тепленькой водичке, а из жаркого полымя в ледяную купель опускают!
А что ж стоят, не шелохнутся?..
И тут Годимир заметил застывшего на сгоревшем возу Яроша. Вот откуда лесной молодец ему советы подавал. Верно один шпильман сказал —
Несколько ударов сердца потребовалось рыцарю, чтоб сообразить — Бирюк не просто забрался куда повыше. Разбойник крепко сжимал до половины натянутый лук, а жало стрелы перебегало с одного оруженосца на другого. Наверняка, только это и охлаждало их горячее желание прийти на помощь панам и намять бока проходимцу, имевшему наглость объявить себя рыцарем без надлежащего обряда посвящения.
Ладно. Стойте. Придет нужда, и с вами поговорим.
Интересно только, Ярош кого-нибудь подстрелил или пример несчастного пана Подковы послужил наилучшим подтверждением смертоносности его лука?
Тем временем Иржи развернул коня.
Годимир пару раз, на пробу, взмахнул мечом «мантихорового». Добрый клинок. Тяжел ровно настолько, насколько необходимо. И баланс отличный. Воздух рубит со свитом — одно удовольствие.
Сейчас поглядим, только ли воздух этот меч способен разрубить.
Словинец вознес клинок к небу:
— Пан Иржи! Пан Иржи, я вызываю тебя на честный бой!
Поморич ошарашенно тряхнул головой.
— А? Что? — донесся его голос, изрядно приглушенный закрытым шлемом.
— На честный бой! Грудь на грудь, меч против меча. Ну же, отвечай!
Королевич медлил.
— Или ты боишься? — дерзко бросил Годимир.
— Что? Я? Тебя?
— Так за чем же дело стало?
— Невместно мне биться с оруженосцем!
— Я рыцарь в двенадцатом поколении!
— Ты не рыцарь!
— Зато я не трус!
— Что?
— Что слышал, пан Иржи! Мне отхлестать тебя плашмя перед всеми твоими прихвостнями?
— Да как ты смеешь?!!
Годимир ожидал, что поморич попросту пришпорит коня и вновь обрушится на него, норовя подцепить на копье. Разве стоит иного ожидать от рыжего?
Но королевич вдруг бросил копье наземь. Выкрикнул:
— Вышата!
Седоватый слуга в темно-синем куколе [17]— ежевикой, что ли, красили? — нерешительно тронул пятками коня.
Ярош повел луком, натягивая тетиву чуть больше.
— Вышата, ко мне! — недовольно повторил Иржи.
— Слушаюсь, благородный пан! — Слуга поехал вперед, не задумываясь о собственной, повисшей на волоске жизни. Приблизился к королевичу. Спешился.
— Щит!
Слуга почтительно принял хозяйский щит. Бережно уложил на траву.
— Стремя!
Вышата взялся двумя руками за стремя.
— Видал, как у панычей истинных? — оскалился Ярош. — Все так чинно, благородно… Аж противно, елкина
Королевич глухо зарычал из-под шлема, но вслух не возразил. Молча сошел с коня, взялся двумя руками за шлем.
Годимир ожидал его, удерживая меч в Ключе [18]— ладони скрещенным хватом на рукояти, а клинок покоится на сгибе руки. Удобная стойка — из нее легко атаковать и столь же удобно парировать удары противника.
Наконец на свет Господний показались рыжие вихры и перекошенное от ненависти лицо королевича — даже веснушки не видны на побагровевших щеках.
— Рад видеть тебя, твое высочество, — усмехнулся словинец. — Гляжу, ты не в себе малость. С чего бы это? Не нашел королевну Аделию?
— Зато ты нашел, как я погляжу! — не остался в долгу поморич.
— Я-то найду, не переживай. А вот ты — вряд ли.
— Это еще почему? — Иржи принял у Вышаты щит, неторопливо просунул предплечье в ремни.
— Угадай! — Годимир глубоко вдохнул, выдохнул, стараясь успокоиться перед схваткой.
— Вот еще!
— Хочешь три попытки?
— Нет! — рыкнул пан Иржи, мотнул головой, показывая слуге — убирай, мол, коня.
— Жаль…
— Довольно разговоров. Молился ли ты сегодня Господу нашему, Пресветлому и Всеблагому?
— Всенепременно. — Годимир самую малость склонил подбородок, обозначая учтивый поклон.
— Тогда именем Всевышнего, я вызываю тебя, пан Годимир герба Косой Крест. Будем биться… Ты как предпочитаешь?
— Ух, ты! — выдохнул словинец. Хотел съязвить — дескать, неужто ты меня, благородный королевич, за ровню держать стал? Но после сдержался. Хочется пану играть в благородство — пускай играет. Поэтому он громко произнес: — Как тебе будет угодно, твое высочество. Хочешь — до первой крови, хочешь — до смерти. Или пока кто-нибудь пощады не попросит…
— До смерти! — встрепенулся поморич. — Будешь знать, как лазутчикам покровительствовать!
Годимир пожал плечами:
— Хорошо. Как скажешь… — И добавил, четко и ясно выговаривая слова: — Именем Всевышнего, я, Годимир из Чечевичей, герба Косой Крест, принимаю твой вызов, пан Иржи из Пищеца, герба… — Он замялся.
— Герба Два Карпа, — подсказал королевич.
— Я принимаю твой вызов, пан Иржи герба Два Карпа. И пусть все, здесь присутствующие, будут свидетелями честного боя.
Поморич кивнул:
— Да будет так!
Он пошел вперед, прикрываясь щитом, а меч при этом держал в подвешенном положении — рукоять выше клинка.
Годимир шагнул правой ногой назад, переводя свой клинок в Быка — крестовина на уровне уха, острие клинка глядит на противника.
Королевич ударил просто и безыскусно — скорее всего, не на поражение, а чтоб проверить мастерство рыцаря — в левый висок. Словинец легко парировал высокой квартой, ответил навесным ударом, который Иржи без труда принял на щит.