Победитель, или В плену любви
Шрифт:
— Выбери себе копья и дротики, — сказал Харви. — Они лучше твоих, а мужчине надлежит хорошо вооружиться.
Александр криво улыбнулся.
— Вот как, ты уже считаешь меня мужчиной?
Харви с шумом втянул воздух сквозь зубы:
— Тебе придется сражаться наравне со всеми, если Бертран захлопнет ворота перед Ричардом.
— Полагаешь, так и случится?
— Полагаю, все зависит от того, какую поддержку ему окажет Филипп Французский… И от цены, которую придется заплатить за препятствия на пути Ричарда, — сказал Харви
Репутация Ричарда как военачальника во всем христианском мире была на недосягаемой высоте.
— Даже если Бертран уступит, Амон де Ругон непременно возьмет самый большой топор и крепко поквитается. — Голос Александра был приглушен: он как раз пытался удержать грозящий рухнуть на пол ворох копий. — Он-то хранил верность Ричарду и в хорошие, и в худые времена.
Харви, глядя в согбенную под тяжестью оружия спину брата, сказал:
— Мы-то что могли поделать? Надо было протянуть межсезонье и зиму. Денег бы до весны не хватило, а рыцарь, который начинает распродавать свое имущество, скатывается по наклонной…
— А если они поняли, что пошли служить недостойному лорду?
— Ты о чем?
— А о том, что вот-вот зазеленеет травка и начнется сезон турниров.
Харви помолчал, запустив пятерню в копну волос и наконец сказал:
— Но мы же присягнули…
— Это не означает, что мы не можем уйти со службы.
Харви какое-то время молча шевелил губами, а потом бросил:
— Мне надо переговорить с Арнаудом.
— Если улучишь минутку, когда он не будет пьян.
Харви сказал, оправдывая друга:
— Он тяжко переживает потерю жены… — И тут же спросил, указывая на находку Александра: — А это что такое?
Александр с трудом вытащил из-под целой кучи старых доспехов меч в рваных и рассохшихся ножнах. Освободил и, взявшись за рукоятку, обнажил клинок. Ножны, конечно, никуда не годились, кожа и костяные пластинки едва удерживались ослабевшими заклепками. Лезвие несколько устаревшей трехгранной формы, а слегка поврежденная рукоять имела, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, форму туго свернутой в спираль змеи. Голову рептилии некогда украшали два драгоценных камня, но теперь, естественно, они были выковыряны. Клинок тронут ржавчиной и иззубрен, но вполне можно было привести все в порядок; а так меч был хотя и легок, но идеально сбалансирован.
Глаза Александра заблестели. Наверняка этот меч — дорогой трофей, достался нелегко и некогда был великолепным оружием.
— Это все можно привести в порядок! — сказал он Харви голосом, дрожащим от волнения.
— Пожалуй, что так, — кивнул Харви. — Частенько приходится восстанавливать поврежденные гарды. Умелый кузнец с этим прекрасно справится.
Он взял у брата меч, внимательно его осмотрел, примерился, прикинул на руке.
— Для меня легковат, но по твоим силам — то, что надо.
Он прищурился и улыбнулся.
— Может, еще пороешься в этом хламе и откопаешь подходящую кольчугу и шлем?
Всю
Он был так занят своим приобретением, что даже не заметил, как вошла Манди, и поднял голову, только когда она подошла совсем близко и ее тень легла на него.
Александр тут же подвинулся, освобождая ей место на скамье, показал меч и с волнением спросил:
— Ну, как он вам?
Манди аккуратно подвернула юбки, села, внимательно осмотрела меч и сказала торжественно:
— Замечательный. То есть станет замечательным, когда вы его полностью приведете в порядок.
— Представляете, нашел в оружейной под целым ворохом дротиков и посеченных доспехов. Харви говорит, что меч старый, но это неважно. Настоящая мастерская работа — я это чувствую по стали. — И он погладил клинок, что-то беззвучно бормоча.
Манди посмотрела на его ловкие, изящные руки, столь не похожие на громадные лопаты-ручищи Харви, и спросила, поддразнивая:
— Вы не забудете меня, когда станете великим рыцарем?
Он широко улыбнулся, обнажив прекрасные, не тронутые гнилью и не прореженные ратными стычками зубы:
— Конечно же, не забуду, хоть вы к тому времени станете сиятельной леди, и толпа поклонников будет становиться в очередь, чтобы поцеловать подол вашего шелкового платья.
Она засмеялась, но это была скорее защита, чем проявление веселья, и спросила язвительно:
— Неужто я стану подобной леди Элайн?
Он некоторое время помолчал и сказал, проведя тыльной стороной ладони по лбу:
— Она только играет. Признаю, что играет она мастерски, но все равно это лишь игра.
— А я думала, что вы сделались ее покорным рабом.
Александр покачал головой.
— Мне нравится находиться рядом с нею, нравятся ее манеры, аромат ее благовоний, изящество движений. — Он пожал плечами. — Почему бы и нет? Такие вещи воздействуют на чувства, но я улавливаю разницу между игрой и действительностью. Я смотрю на нее и на вас и понимаю, где правда, а где — лишь лукавое зеркало.
Манди покраснела, хотя комплимент можно было расценить и так, что достоинствами леди Элайн девушка не обладает. Александр тем временем принялся полировать клинок, добавив:
— У нас много общего, неслучайно мы друзья.
Манди кивнула и отозвалась:
— Друзья.
Слово было удобно и приятно и предполагало разговоры без особых обязательств, которые накладывало физическое влечение. Но разве не было бы приятно, посмотри, оцени он ее так, как леди Элайн Лаву. Даже если это окажется опасной игрой…