Победитель получает все
Шрифт:
Пайк отвернулся.
— Не могу на это глядеть.
Я же не отрывал взгляда от экрана телевизора. Я смотрел на Грина, смотрел на Луизу Эрл и ничего не понимал.
— Если то, что мы думаем о Лестере и Луизе Эрл, правда, почему такой человек, как Джонатан Грин, рискует своим положением?
— Потому что он сволочь. — Заявление в духе Пайка.
— Пресмыкающееся, — подхватил я.
— Мы можем обсуждать все это до бесконечности, но единственный способ выяснить, что происходит с этими людьми, заключается в том,
Молодой официант наблюдал за нами. Ему не нравилось, что мы не притронулись к еде, и вид у него был обеспокоенный. Он сказал что-то пожилой женщине. Та посмотрела на нас и нахмурилась, так как ей, видимо, передалось его беспокойство.
Парень подошел к нам и поинтересовался, что случилось. Пайк посмотрел на него и решительно встал с места.
— Возможно, и случилось. Но если так, мы все исправим.
Выехав на автостраду на Санта-Монику, мы направились к Олимпик-Парк, где жила Луиза Эрл. Мы дважды постучали в дверь и три раза позвонили, но ответа не было.
— Я загляну сзади, — предложил Пайк.
Он скрылся за домом. День был солнечный, и те самые три девчушки грелись на крыльце дома напротив. Я им помахал, и они помахали в ответ. Мы уже чувствовали себя старыми знакомыми. Пайк появился из-за дома с противоположной стороны.
— Дома никого нет.
— В таком случае поехали к Лестеру.
Дом Лестера нисколько не изменился со времени моего прошлого приезда. Выжженный солнцем дворик по-прежнему был мертвым, «фэрлейн» по-прежнему был ржавым, и все вокруг было по-прежнему покрыто слоем серого песка. Оставив машину на улице, мы прошли по серой земле к дому. Входная дверь была открыта, и изнутри доносилась музыка. Джордж Бэйкер исполнял «Маленькую зеленую сумку». Когда мы приблизились к дому, Пайк спросил:
— Чувствуешь запах?
— Да.
Изнутри тянуло сладковатым терпким запахом гашиша.
Когда мы подошли к двери, стучать не пришлось. Джонна Лестер сидела на кушетке, жадно затягиваясь стеклянной трубкой, а под потолком, разгоняя дым гашиша, крутились лопасти вентилятора. На Джонне были футболка с эмблемой Мичиганского университета, шорты и пластиковые шлепанцы. Вокруг заплывшего левого глаза красовался багровый синяк, а подошвы шлепанцев были измазаны чем-то темным, словно она ступила в грязь. Увидев меня, Джонна глуповато улыбнулась и показала трубкой на свой глаз.
— Помогает от боли. Хотите затянуться?
Мы вошли в дом. Сквозь запах гашиша пробивался еще какой-то запах. Я развернул Джонну лицом к себе, чтобы лучше рассмотреть синяк.
— Это дело рук Джеймса?
Она высвободилась и снова помахала трубкой.
— Это было в последний раз, уж можете мне поверить, — пробормотала она, сделав очередную затяжку.
— Нам нужно с ним поговорить.
— Он в ванной, — хихикнула Джонна Лестер. — Это его самое любимое
— Будьте добры, передайте ему, что нам хотелось бы с ним поговорить.
Другой запах был сырым и старым, напоминающим запах сгнившей дыни.
Джонна Лестер бессильно опустилась на кушетку.
— Эта песня такая клевая…
Подойдя к проигрывателю, Джо Пайк выключил его. Джонна Лестер скорчила гримасу:
— Эй, что вы делаете!
— Джеймс? — окликнул я.
Джонна Лестер с трудом поднялась на ноги и сердито махнула в глубь дома.
— Он там, раз вам так хочется видеть этого гада. Пошли, покажу.
Мы с Пайком переглянулись, и Пайк, достав «питон» калибра 357, прижал его к бедру. Мы вышли следом за Джонной из гостиной и оказались в маленьком коридоре, ведущем к ванной. Ванная была старая, построенная примерно в пятидесятых годах, с вздыбившимся линолеумом на полу, проржавевшими трубами и дверью в душ из хрупкого стекла, о которое можно здорово порезаться, если неудачно упасть. Остановившись на пороге, Джонна Лестер махнула трубкой с гашишем.
— Вот он. Говорите с этой сволочью, сколько вашей душе угодно.
Джеймс Лестер, насаженный на полдюжины острых стеклянных зубцов, лежал в разбитой стеклянной двери: одна половина внутри, другая снаружи. Его голова была практически полностью отделена от туловища, а стены, ванна и вздыбившийся линолеум были в потеках темно-красной крови, чем-то напоминающих поднятые навстречу небесам крылья.
Мы хотели расспросить Джеймса Лестера о Притзике и Ричардсе и о подброшенных вещественных доказательствах, но он уже не мог ответить на наши вопросы. Как и Притзик с Ричардсом.
Забавно, как все это работает. Правда?
Глава 22
Я подошел к телу как можно ближе, но так, чтобы не вступить в лужу крови. На линолеуме остались отпечатки ног Джонны Лестер со времени ее прошлого визита, но никаких других следов и отметин больше не было. В дальнем конце ванной имелось небольшое окно, открытое для проветривания. Сетка на окне была грязная и рваная, но она была заперта изнутри на крючок, и, похоже, ее никто не трогал. Черные мухи со стальным отливом колотились в сетку, привлеченные запахом крови.
— Ты ничего не трогала? — спросил я.
— Да ты чё! — ответила Джонна. — Я к этому ни в жисть не притронусь!
— На полу твои следы. У тебя на шлепанцах засохшая кровь.
Джонна Лестер снова затянулась трубкой с гашишем. Судя по всему, шарик уже полностью прогорел, потому что Джонна хмуро взглянула на трубку и постучала по чашечке.
— Нужно же было закрутить кран.
Одной черной мухе удалось пролезть в сетку, и она, жужжа, пролетела низко над скользким полом. Ее отражение промелькнуло в засохшей крови.