Победитель получает...
Шрифт:
А чёрные зловещие фигуры, облитые кроваво-красным светом факелов, всё надвигались, выставив колья и крючья, будто Маша была, как минимум, бешеным медведем.
Куся вывернулся из её рук, шлёпнулся на пол, шмыгнул куда-то, и стоило ей подумать, что он благоразумно решил спрятаться, как кото-мышь свечкой взмыл в воздух — прямо между Машей-медведицей и охотниками-загонщиками! Это ж надо! Защищать её кинулся…
Маша, чуть не плача и спотыкаясь на гладком полу, бросилась к нему — поймать что ли хотела… Куда там!
Бесшумно взмахивая
Толпа “встречающих” замерла, как окаменела. И Маша замерла тоже. Только Куся метался в свете факелов, яростно взмявкивая.
Предводитель чёрных — тот, что в капюшоне, вдруг задрожал так, что даже Маша заметила, отступил на шаг и… рухнул на колени, как подкошенный.
— О госпожа! Молю простить самого недостойного из ваших слуг! Позвольте мне доказать свою преданность… — это был тот самый голос, что так уверенно говорил с Машей в прошлый раз.
Она узнала его, несмотря на умоляющие нотки и лёгкую дрожь, искажавшую явно более привычное для него властное звучание. Но лишь когда, после краткого замешательства, все остальные тоже повалились на колени, побросав своё оружие, куда придётся, и рискуя поджечь факелами одежды друг друга, до Маши начало доходить, что эти слова обращены к ней.
“Вокзал отошёл, а поезд остался…” — ошеломлённо подумала она, не зная, как на это реагировать. Из оцепенения её вывел Куся: подлетел и не слишком изящно приземлился на Машино плечо. Было больно — держался-то он когтями, а льняной летний костюмчик от них не защищал ни в малейшей степени.
Маша зашипела сквозь зубы, шарахаясь в сторону.
Куся тоже зашипел — ей на ухо:
— Терпи! И отвечай уже что-нибудь! Народ ждёт…
Народ действительно ждал… Да ещё как! — затаив дыхание и трепеща от ужаса…
— Я подумаю… — медленно произнесла Маша, изо всех сил стараясь, чтобы голос не задрожал, не сорвался, чтобы звучал уверенно и внятно, как минимум.
Вроде получилось: она поймала нужный тон, даже какая-то глубина появилась, откуда ни возьмись.
— Подумаю, как ты сможешь доказать свою преданность и… искупить вину… — кажется, последнее замечание было уже лишним.
Фигура в капюшоне заметно вздрогнула на словах об искуплении, — если вспомнить чудовищные картины, то удивляться тут нечему. “Ни к чему их слишком запугивать, — подумала Маша, — что ж дальше-то, а?.. Проколоться могу в любой момент!”
— Возможно, я и прощу тебя… и искупление не понадобится, — задумчиво проговорила она, добавив нотку снисходительности и удовлетворения.
В ответ Маша ожидала услышать благодарность в той или иной форме, может быть, восхваление своей доброты и милосердия, но услышала иное:
— Наказание от Снизошедших — великая честь для нас!
“Тёмная Владычица, значит… Кто-то из нас точно сошёл с ума. Какая досада… А милосердие у них тут не в чести, и надо об этом помнить…”
========== Глава 27. В новой роли ==========
Не прошло и нескольких минут, как совсем другая группа встречающих окружила Машу и гордо восседающего у неё на плече Кусю. По приказу человека в капюшоне моментально появились женщины в чёрных одеждах с кроваво-красной отделкой. Они почтительнейше молили Тёмную Владычицу, удостоившую их своим посещением, проследовать в самые лучшие покои, какие только могут предоставить ей ничтожные рабы и рабыни её величия…
Маше ничего не оставалось как последовать за ними, ступая медленно и осторожно — ей всё время казалось, что Куся, втянувший когти, чтобы не ранить её, того и гляди свалится с плеча. Он действительно держался не слишком устойчиво и для баланса слегка расправил крылья, что, к счастью, лишь придавало ему более внушительный и гордый вид.
Так они и шествовали: медленно и величественно, если смотреть со стороны, в то время как внутри плескались страх и неуверенность. Маша отлично понимала, что любая мелочь может разрушить образ: стоит ей, к примеру, споткнуться — и чары рухнут. Но пока каждый её шаг сопровождался глубоким поклоном окружавших “Тёмную Владычицу” женщин.
Хорошо, что идти пришлось не слишком далеко. Но как только утомительное шествие закончилось и Маша оказалась в покоях без окон, освещённых множеством светильников, но в целом — столь же мрачных, сколь и роскошных, и увидела своё отражение в огромном зеркале, — у неё тут же стало одной тревогой больше.
Если Куся ещё тянул на… спутника Тёмной Владычицы, то сама Маша явно не тянула… вообще — никуда и ничего. Бледная, лохматая, в грязном и мятом до состояния “корова жевала” костюме, что на некогда светлом льне видно особенно хорошо; руки поцарапаны, на предплечье внушительный синяк. Ну как есть — Владычица. Смотрите и удивляйтесь! То есть — восхищайтесь.
Может, в темноте её и не трудно было с кем-то перепутать, особенно, если вперёд выпустить изрыгающего огонь кото-мыша. Но на свету… одно слово — оборванка подзаборная, и больше ничего. Такую даже полы мыть не возьмут в эти самые “покои”.
Осознав это, Маша снова немедленно возжелала засунуть Кусю в сумку. Сейчас, вот сию минуту, самозванную Владычицу разоблачат, и придётся бежать. Она даже протянула правую руку к кото-мышу, а левой потянулась к сумке. Но её не было! Маша уже привыкла, что сумка всегда оказывается под рукой, стоит только о ней вспомнить, хотя, казалось бы, неминуемо должна была потеряться уже много раз. А тут…
Маша точно знала, что ремешок был перекинут через плечо, пока она шла сюда. Ещё и локтем её придерживала…