Победитель
Шрифт:
26 и 27 сентября генерал-майор вермахта Эберхардт провел совещания с руководством СД и полиции, обсуждая предстоящую операцию, проведение которой он поручил начальнику зондеркоманды 4а штандартенфюреру Блобелю. Учитывая масштабы массовых убийств, стыдливо именовавшихся «эвакуацией евреев», Блобель попросил для поддержки 45-й и 303-й полицейские батальоны и роту войск СС, приданную оперативной группе Ц. Здесь следует назвать имена командира 303-го батальона полиции майора Ганибала, ротного командира оберштурмфюрера СС Графхорста, наотрез отказавшихся участвовать в расстрелах киевских евреев, и их подразделения не приняли участия в акции, планировавшейся вермахтом.
Запись
29 сентября 1941 г. все еврейское население города было собрано на кладбище у Бабьего Яра. Там жертвы сдавали документы, вещи и ценности и раздевались. Тех, кто медлил, нарушая темп «процесса», немецкие и украинские полицаи избивали палками. Раздетых людей через пролом в кладбищенской стене выводили к Бабьему Яру. Расстрелы производили «рыцари» из зондеркоманды 4а и 45-го немецкого полицейского батальона. В первый день расстрелов — 29 сентября — были убиты 22 тыс. человек, во второй — около 12 тыс. По немецким отчетам, в Бабьем Яру был убит 33 771 еврей. Документы, отобранные у евреев, были уничтожены, чтобы не оставались ненужные следы, а награбленное еврейское добро интенданты вермахта без «лишнего шума», как положено ворам, отрядили в Великую Германию.
Счет был открыт. Через три месяца та же зондеркоманда 4а и тот же неутомимый Блобель, спев сентиментальные рождественские песенки и отпраздновав Новый 1942 год, приступили к расстрелу харьковских еврейских женщин, детей и стариков в Дробицком Яру. Перед этим все то же было как в Киеве: та же 6-я армия вермахта, тот же «отважный» фельдмаршал Райхенау, который, правда, сдох и переселился в ад, сделав тем самым добрый подарок людям к Новому году, те же объявления «о жидах», те же слухи о переселении евреев и то же ограбление их во имя Великой Германии.
Продолжалась стрельба и под Бабьим Яром, где гибли военнопленные, партизаны и разные «нехоршие» с немецкой точки зрения люди.
Уже 30 сентября, чтобы засыпать ту часть яра, где лежали трупы, немцы взорвали края обрыва и пригнали сотню военнопленных, чтобы разровнять грунт. Старались они скрыть и последующие жертвы Яра, и многие из тех, кого пригоняли на эти «земляные работы», тут же находили себе могилу.
Через два года и один месяц после первых расстрелов в Бабьем Яру немцы были изгнаны из Киева. Всего несколько жертв Яра и небольшая группа евреев, не пришедших к месту сбора, дожили до этого дня с помощью отважных людей, которых сейчас называют Праведниками Мира и Украины, рисковавших жизнью своей и своих близких, но не испугавшихся всей военной и карательной мощи оккупантов и их пособников. Но никакого публичного расследования этого преступления против человечности не последовало.
Более того — наступило глухое молчание. Об этой трагедии говорили шепотом. Я впервые услышал о Бабьем
Но Бабий Яр не давал спокойно жить тем, кто имел совесть. После «оттепели» у этой братской могилы стали происходить «несанкционированные» встречи тех, кто не хотел ничего забывать, тех, кто помнил лежащих в ней своих друзей и родных. За памятник в этом месте начал свою тихую, но опасную для литературной карьеры борьбу русский дворянин и замечательный писатель Виктор Некрасов, закончившуюся вынужденной эмиграцией.
Тайна двух режимов — нацистского и советского — охранялась очень тщательно, и в 1961 г. было принято решение засыпать, вернее «замыть» Бабий Яр и на выровненном плато организовать нечто увеселительное. Но Господь сказал: «И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей» (Быт 4:1–2).
Так и произошло: дамба, возведенная для намыва грунта была прорвана, и мощный сель двинулся вниз с днепровских круч, сметая все на своем пути и приведя к новым жертвам.
Когда-то я в своей статье, изданной и получившей известность в США, перевел слова Господа из Книги Бытие на язык современной эзотерики:
Имеются признаки того, что в местах массовых убийств и захоронений людей концентрация энергоинформационных излучений может достигать необычайно высокой степени, и их воздействие, возможно, в сочетании с геопатогенной и технопатогенной обстановкой может вызвать серьезные аварии с катастрофическими последствиями.
«Подозрительными» в этой части происшествиями являются, например, такие случаи, как:
— обрушение склона при инженерном перепрофилировании территории, примыкающей к Бабьему Яру в Киеве;
— разрушение и закрытие тоннеля метрополитена в районе Пескаревского массового захоронения в С.-Петербурге;
— гибель самолета Ан-10 на окраине Харькова над зоной массовых расстрелов польской армии и репрессированных граждан в лесопарке.
Все эти аварии имеют, конечно, «убедительные» инженерные объяснения в заключениях, подготовленных «авторитетными» комиссиями, но «причины», указанные ими, обычны и наблюдаются во многих аналогичных ситуациях, а катастрофические последствия почему-то проявились только в этих местах.
Затем охраняемая спецслужбами тишина вокруг этой трагедии была разорвана в 1961 г. знаменитым стихотворением Евг. Евтушенко «Бабий яр». На поэта были спущены все цепные псы охранительного отряда советских литераторов. Но, как известно, слово — не воробей, и тема Бабьего Яра прозвучала.
В борьбу с памятью о Холокосте включился и сам Никита Сергеевич Хрущев, разъяснивший, что борьбу с немцами вел весь советский народ, и участниками и жертвами этой борьбы, как и предателями, были люди всех национальностей. В качестве примера еврея-предателя он даже привел какого-то своего знакомого по Киеву Когана, служившего будто бы переводчиком в штабе Паулюса. Правда, этот Коган уже после увольнения Хрущева нашелся, и выяснилось, что знакомым Хрущева он действительно был, но у Паулюса не служил.