Победителей судят потомки
Шрифт:
Неприятно, и придется начинать, не выполнив полностью план. Ну да ничего нового. Еще не было случая, чтобы все вышло идеально. И не важно, на войне или в производстве. Еще закон Мэрфи на этот счет есть: "Если нечто может сломаться, оно непременно сломается". Почему Мэрфи, за давностью лет уже не вспомнить. Выветрилось. Актер с такой фамилией существовал. Еще кино снял. Поскольку сам черный, в нем ни одного белого не присутствовало. Большой, видимо, любитель политкорректности.
– Он с остальными ладит?
– По жизни - да. Нормально общаются. А так...
Определенно в свое время вышел сюрприз, когда заявился из глубин Азии с очередным караваном сомнительный тип, назвавшийся его сыном. Уж какие экспертизы Гена поводил, мне неизвестно, но признал. Якобы в бытность в плену с местной нагулял. А сынок не ужился с соседями. Кого-то достал всерьез, я особо не вникал. Не дожидаясь ответных мер, отправился искать отца. Через Ибрагима и нашел. Парень внешне на отца не походил, но вполне европеец с виду. Чаще всего за итальянца или грека принимают.
– И заметь, - добродушно усмехнулся Гена, - я не пытаюсь выяснять, что ты там опять нехорошее задумал.
– Почто сразу о плохом думаешь?
– вяло возразил я.
– Будто не знаю, по какой надобности Степку используешь.
– Да?
– Когда прямо открутить кому-то голову почему-то нельзя, его посылаешь. Все обставит тихо, вроде бы случайно человечек споткнулся.
– Так спокойно говоришь?
– Ну Степан не Зосима. Его науки не привлекают и по колокольчику являться не станет.
– Кровь тоже не возбуждает.
– Это да. Убивает, будто работу делает. Без души. Странный вышел. Мать его дикая была. Не в вашем просвещенном смысле. Какая там природа, если всю жизнь в городе прожила, и неплохо, надо сказать. Родители не из бедных. Муж старый и особо не докучал.
Это он, похоже, в чужой гарем заглядывал. Ну, я как-то не удивлен. Оно же еще интереснее башкой рискнуть.
– В обычное время веселая, жизнерадостная. А чуть не по нраву, взрывается совсем не по-восточному. Огонь-баба: вскочит и с кулаками кидается. Все равно что мышь на слона, а туда же. За свой нрав вечно и страдала.
И сыну зачем-то про родного отца сказала. Может, не знал бы, и по-иному его судьба сложилась бы.
– Любил я ее, - сказал Гена после продолжительного молчания, давя окурок.
– Не захотела уйти в Россию.
– А...
– Я хотел спросить про жену. Особой страсти я так и не увидел. Жили нормально, без особых скандалов и шума. Пару раз Гена срывался, так на то причины веские имелись.
– То другое, - сразу перебил он.
– Когда я ее увидел, будто в сердце кольнуло, так на мою мать похожа.
– Ты же говорил, лица не помнишь.
– Сам не понимаю.
– Он покрутил головой, будто воротник тесный.
– Может, свыше подсказали. Сначала просто жалел, а потом...
– Ну худо не было, и сыны твои добрые казаки.
При Оренбургском войске числятся, парочка в немалых чинах. Видать, гены от отца неплохие передались. Сами выслужились, без протекции.
– И девки подходящие, - согласился он.
– А Степан
Когда надо - очень даже. А что не делится подробностями с посторонними, даже с Геннадием, дополнительный плюс.
– Шило в заднице - будто болезнь. Не может долго сидеть на месте.
А это верно подмечено. Учителей под ниндзю мне было взять негде, и учили его всему понемногу. Драться, стрелять и с холодным оружием Степан обращаться умел. Зарезать тоже завсегда с удовольствием. Но на самом деле в основном мозгой работает и других посылает подвиги совершать, а сам в сторонке наблюдает. Грудью на стволы не ходит и при опасности бесшумно исчезает. Полезное свойство для разведчика.
Ничего такого изначально не задумывалось. Потерся рядом парнишка, и видно: в чиновники его нельзя определять, а для армии излишне инициативный и начальство не уважает. А тут как раз я принялся налаживать в Крыму сеть секретных корреспондентов. По-простому - обычный шпионаж. Кого же послать, как не объясняющегося на татарском с детства и не нуждающегося в притворстве. Он не выдает себя за мусульманина - таковой и есть. Степан - это же так, для близких. Самый натуральный Ахмет.
Я думал - поездит, письма передаст. Умудрился парень за год организовать параллельную организацию и завербовать Якуба-ага, толмача крымского хана. А тот много знал, сидя у хозяйского трона! Или на чем там хану положено располагаться. И денег немалых, на его просьбы посылаемых, не жалко. Донесения лично царица читала, настолько информированный кадр и полезные данные поставлял. После присоединения Крыма так и остался в администрации на прежней должности. А у меня появился личный помощник по восточным делам, со временем создавший ничуть не худшую резидентуру на Балканах. Молодой, а прыткий.
– Пора бы Степе и повзрослеть, не мальчик уже давно.
– Это от возраста не зависит, от характера.
– Тоже верно. Ты просьбу исполнишь? Последнюю.
– Зачем такие вещи спрашивать?
– Я даже обиделся.
– Все что угодно.
– Вот именно, - многозначительно кивнул он.
– Сам сказал, я за язык не тянул.
– Мы же родня! Сделаю.
– Да, за отца, извини, пусть и крестного, принимать странно, однако брат ты мне. Потому и пришел. Специально к темноте, чтобы не видели. Кто же не знает, ты на моцион, - Гена хмыкнул, - каждый вечер выходишь. Плохо это, быть предсказуемым. Подождать за деревом и прибить - плевое дело.
– Да кому сейчас надо меня порешить, - с досадой отмахнулся я.
– Как раз самое время. Не особо и искать станут.
– Да есть тут охрана!
– Я бы мимо нее в прежнем виде просочился на раз. Ты дурью не майся, а слушай опытного человека, - повышая голос, приказал он.
– Сколько народу на тебя клинки уже точат, и не передать!
– Да знаю я.
– А выводов не делаешь. Ладно, тоже уже дедушка. Если ума не нажил, советы давать бесполезно. Я сказал - ты думай!
– Все?