Победителей судят потомки
Шрифт:
– Основной источник богатства в крепостных, а не в земле.
– Не в черноземных областях. Там как раз наоборот.
– Там просто пока народу мало, – уверенно сказала Софья, посеяв сомнения в важности изложенной лекции, сама все и до моих откровений знала. – Нехватка земли приводит к массовому переводу крестьян на оброк. В тех местах, где довольно места, сходнее держать их на пашне.
– Ох лиса, нужны ли тебе мои старчески разглагольствования?
– Нужны и важны. Я и правда подробностей не знаю. Вот сколько оброку правильно требовать?
– Естественно, в разных губерниях и суммы могут различаться. – Ну хочет, пусть
– А государственный? – неожиданно заинтересовалась она.
– Сорок копеек с души мужского пола. – Уж данный момент я хорошо проработал, не зря в свое время консультировал по поводу Российского Государственного банка и перевода заложенных имений под руку государеву. – В 1745 году был увеличен до пятидесяти пяти копеек, оброк с дворцовых крестьян, формально также равнявшийся сорока копейкам, в 1743–1750 годах составлял в среднем шестьдесят семь копеек. В 1755 году вырос до одного рубля с души мужского пола, а в 1762 году – до рубля и двадцати пяти копеек. В 1761 году оброк государственных крестьян увеличен до одного рубля. А в частном имении и до двух доходит.
– Действительно выгоднее быть в крепости не у помещика.
– А еще лучше вольной птахой летать. За службу государственную получали когда-то дворяне землю. На войну ходили, кровь проливали, кормиться им как-то надо было? Денег в те времена на Руси не особо много имелось.
– Homo sine pecunia imago mortis, – торжественно провозгласила Софья.
В переводе с языка вымерших римлян на наречие родных осин: человек без владений как мертвый.
– Какая ты у меня умная, – показательно восхитился я. – Так, да не так. Не одними полями можно богатеть.
– Предприятиями. У тебя их не перечесть. Сам, наверное, не помнишь.
– Зато я кое-что другое прекрасно помню. Ни на одной мануфактуре или заводе все имущество мне не принадлежит.
– Так товарищество, и работникам для пущего усердия выделял долю. О том все знают.
– И это тоже чистая правда. Но то для всех. А тебе могу и заднюю мысль поведать: очень мне не понравилось, что у впавших в немилость Меншикова и Долгоруких с прочими Биронами отбирали имущество. И не важно, честно заработали, в наследство получили, подарки царские или наследство. Все подчистую. Когда несколько владельцев, уже просто так не отнять. А если записано на крестного сына, так официально и вовсе не мое имущество. Вот так. И не спрашивай с удивлением, почему не хочу прижизненного издания. Без обиняков с тобой беседовать стану, раз уж замахнулась на образ мой литературный. Да ведь всю жизнь играл по своим правилам, где не всякая мысль для общего употребления. Всегда два писал и три в уме держал.
Еще и потому многие
А я пробил закон, уравнивающий купцов первой гильдии в правах с дворянством. Им дозволялось создавать свои органы самоуправления – торговые сообщества, суды, выборные органы, акционерные общества. И даже сверх того. Раньше по уголовному законодательству при осуждении представителя низшего сословия – купца, мещанина, зажиточного крестьянина – принадлежавшее ему имущество подлежало конфискации. Частенько случалась несправедливость. Пришлось сдвинуть гору, чтобы добиться права наследования и отменить реквизиции, за исключением возврата украденного и случаев государственной измены.
– И даже при императрице об этом думал?
Вряд ли сама замечает, но для нее существует только одна Великая Анна. С рождения жила при правлении, и на фоне достижений теряется практически бесследно и Анна Иоанновна, и Екатерина.
– Никто не вечен, и жизнь непредсказуема. Ты хоть представляешь, насколько меня ненавидели шведы с прибалтийскими и прусскими немцами?
– Я видела неоднократно отношение, но не задумывалась, – озадаченно сознается Софья. – Прусские понятно, шведы с прищемленным самолюбием тоже. Но почему остзейские? Их никто не притеснял.
Вот так. Подросло новое поколение, и уже десятилетней давности события исчезли в мраке прошлого. И она всерьез надеется создать нечто интересное людям? А, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вспоминала о проблемах с мужем и разводом. А мне поболтать о былом приятно.
– Приняв эти территории в свое подданство, Петр обещал соблюдать привилегии именовавшегося рыцарством местного дворянства, полученные им ранее от шведских королей. Сохранены были традиционные органы местного самоуправления дворян и горожан. Более того, на территории Лифляндии и Эстляндии продолжало действовать шведское имущественное и уголовное право, а в Петербурге со временем была создана специальная апелляционная инстанция по судебным делам – Юстиц-коллегия лифляндских и эстляндских дел.
– Да, я помню.
– Тогда недурственно было бы поднять материалы о проведении губернской реформы в России, – тоном умудренного старика подсказал я.
Софья вопросительно приподняла бровь: мол, а ты на что?
Я вздохнул и остановился, ноги уже не те, и хочется посидеть.
– Мы последовательно превращали Россию в унитарное государство с единообразной системой управления на всей территории страны. Фактически отбирали привилегии и льготы, ставя всех на один уровень. За основу разделения страны на губернии были взяты территории с населением триста – четыреста тысяч человек. Они в свою очередь делились на уезды с населением в двадцать – тридцать тысяч человек. Во главе губернии находился губернатор, обладавший высшей полицейской и военной властью на вверенной территории. Попутно создана система судов разных инстанций и сословий по уголовным и гражданским делам, отделенных от административной власти.