Победители недр. Рассказы (ил. Е.Адамова)
Шрифт:
Знаменитый изобретатель паровой турбины сэр Чарльз Парсонс в 1920 году выступил с грандиозным проектом более широкой эксплуатации подземной теплоты. Рассчитав, что уже на глубине шесть-семь километров в некоторых пунктах земного шара можно достичь температуры 200°, Парсонс предлагал вырыть на эту глубину две шахты, которые будут оканчиваться гигантским подземным котлом. Через одну шахту подведенная к ней вода будет вливаться в котел. Там под действием огромной температуры вода будет превращаться в пар, который, вырываясь на поверхность земли через вторую шахту, будет вращать
По расчетам Парсонса, мощность этой электростанции может быть доведена до трех миллионов киловатт. Это составляет мощность примерно шести Днепрогэсов, а две такие установки могли бы дать столько же энергии, сколько система электростанций нашей Большой Волги.
Однако уровень развития техники в то время не позволял создать такие машины, которые могли бы работать, прокладывая шахты на глубине пять—семь километров при температуре выше точки кипения воды.
Таким образом, это гигантское предприятие, о котором мечтал еще известный французский астроном Фламмарион, было невозможно в то время реализовать, и оно было сдано в архив.
Решить увлекательную и грандиозную задачу привлечения гигантских запасов тепла, сохранившихся в недрах земли, на службу человечеству может только наше поколение, наше социалистическое общество.
Идея Парсонса может ожить и осуществиться у нас, в Советском Союзе, как уже ожила и реализована именно у нас, в нашем Союзе, идея подземной газификации угля. Идея Парсонса должна лишь освободиться от того технически несовершенного, грубого, тяжеловесного арсенала, с помощью которого Парсонс пытался ее реализовать.
Мы располагаем в настоящее время такими техническими достижениями в области металлургии, которые позволяют нам построить машины, способные достичь огромных глубин, совершенно не считаясь с высокими температурами, сопровождающими эти глубины. Достаточно вспомнить о том применении, которое получила термитная реакция в руках Лаврова и Фефера для получения высококачественных и жароупорных сталей. Твердые сплавы у нас достигли твердости, превышающей твердость алмаза. Эти стали и сплавы, уже устранят самое значительное препятствие на пути к завоеванию…
Статья на этом обрывалась.
Вычерчивая последние детали своего снаряда, Мареев чувствовал себя великолепно. Он все время насвистывал, напевал и порой, отстраняясь от чертежной доски, чтобы издали полюбоваться ажурным сплетением линий на ватмане, притоптывал в такт ногами.
Крупозное воспаление легких, так внезапно свалившее его с ног, пронеслось, как гроза. Крепкий организм Мареева превосходно выдержал атаку и теперь бурно отдавался радости жизни и творчеству.
Брусков вошел в комнату шумно и весело.
— Ага! Ты даже уже работаешь? — спросил он, здороваясь с Мареевым. — О самочувствии не спрашиваю, вижу — жизнерадостен, как щенок.
Мареев счастливо рассмеялся, пожимая руку.
— Признаю твое право издеваться, нянюшка моя!
Брусков улыбнулся: это напомнило ему мучительную тревогу в течение болезни Мареева, потом радостные хлопоты во время его выздоровления.
Бросив взгляд на чертежную доску, он сказал:
— Слушай,
Лицо Мареева сделались серьезным.
— Видишь ли, я бы это давно сделал… Ведь я тогда, перед болезнью, специально пришел к тебе, чтобы поделиться… Садись… Так вот. Сущность дела тебе уже известна?
— Да. Ты решаешь проблему использования подземной теплоты?! И при этом с размахом не меньше чем у Парсонса…
— Совершенно верно, кроме размаха. Размах гораздо больше…
— Ого!
— Да, да! И это вполне понятно: я лучше вооружен, чем Парсонс.
— Покажи мне это.
— Да вот, например, основное. Чтобы добраться до высоких температур, Парсонс предлагал вырыть шахты в несколько километров глубиной. Но чем это сделать и указать не мог. А между тем это первое, что нужно решить.
— И ты это решил?
— Думаю, что да! Достигнуть глубины высоких температур сможет машина, которую я сконструировал. Это будет стальной крот, которого не остановят ни самые твердые породы, ни сильнейший подземный жар. Он будет вгрызаться в толщу земли все глубже и глубже, пока я его не остановлю…
— Ну, а дальше? Как вынуть землю? Как очистить шахту, которую этот крот выроет?
— Никакой шахты не будет, Михаил! В этом второе отличие моего проекта от тяжеловесного проекта Парсонса.
— Так что же будет? — с оживлением спросил Брусков. — Предположим, твоя машина зароется в землю. Ну а дальше? Что она там будет делать?
— Она остановится на той глубине, где будет необходимая для моих целей температура. Там она выложит термоэлементы…
— Термоэлементы?
— Ну, да. Ведь не стану же я прибегать к такому примитивному способу превращения тепловой энергии в механическую, какой предлагал Парсонс, — к образованию водяного пара. Парообразование будет поглощать уйму тепла, а отдавать в виде полезной механической работы будет сравнительно ничтожную часть. Парообразование слишком дорогой процесс. Во-первых, сама вода, чтобы превратиться в пар, требует огромного количества тепла. Затем, водяной пар, прежде чем дойти до надземной паровой машины, потеряет огромную часть полученной теплоты. Наконец, учти потери на конденсацию, потери в самой машине и так далее. В общем, не более пяти—десяти процентов тепла можно будет полезно использовать для работы.
Вода будет поглощать огромное количество тепла, а поступление его из недр не сможет достаточно быстро компенсировать израсходованное тепло вследствие низкой теплопроводности окружающих горных пород… Нет, с водой проблема останется неразрешимой, или просто игра не будет стоить свеч. Совсем другое дело — термоэлементы. Здесь теплота непосредственно переходит в электрическую энергию. А электроэнергию без потерь легко можно будет передать на поверхность земли…
— Позволь, позволь, — перебил Брусков, — это все правильно в теории. Но разве термоэлементы уже достигли такого совершенства, что используют полностью поглощаемую теплоту? Я не очень-то в курсе того, как развивается электротехника…