Победители
Шрифт:
Костик упал, но тут же вскочил, оттолкнувшись от мокрой земли сжатыми кулаками. Затем отступил на два шага, потому что Протасов опять потянулся к нему. Глядя в его лиловую рожу, Костик сказал:
– Тыловая крыса.
– У-у-у! – тонко закричал Протасов и почему-то замахал руками. Костик побежал. Протасов кинулся следом, но сразу отстал. Костик обернулся, бросил в него плоскогубцами и выскочил со двора на улицу…
Он бежал по теплой и тихой вечерней улице, и прохожие удивленно оглядывались на него. Он бежал, сдерживая закипающие слезы. Бежал, как бегут в атаку, когда самое
Он бежал и видел перед собой немецкий танк, охваченный ревущим пламенем. И никакие силы не заставили бы его разжать ладонь и отдать гвозди.
1971 г.
ПОБЕДИТЕЛИ
Вечера в августе гораздо темнее, чем в середине лета. В половине десятого над лугами и полянами синим туманом стоят сумерки, а в лесу настоящая ночь.
В этой ночи голосом физрука Валерия Петровича грозно ревел мегафон:
– Локтев! Володя Локтев! Возвращайся в штаб! Игра закончена! Слышишь?
Конечно, он слышал. Все, кто был в лесу за несколько километров в округе, не могли не слышать этого металлического рева.
– Локтев! Ты что, хочешь неприятностей?
Он не хотел неприятностей. Он хотел победы армии "лесных стрелков" или хотя бы почетного мира. И потому уходил в чащу от мегафонного крика и жидких ребячьих голосов, сообщавших, что "все равно уже все кончилось".
Это была неправда. Не могло так кончиться. В правилах было сказано:
"Игра заканчивается, когда в одной из армий все бойцы взяты в плен или считаются убитыми".
"Ха! В плен! Убитыми!" Он ловко ушел из кольца вражеских часовых, когда пленников вели к штабной палатке "таежных следопытов", а на его желтой майке по-прежнему два красных погона с буквами "ЛС".
– Вова! – Это голос Нины, отрядной вожатой.
– Вов-ка! На костер опаздываем из-за тебя! – Это Степка Бродяков, командир "лесных стрелков". Как же так? Значит, он сдался? Значит, ему уже все равно?.. Ну конечно. Костер для него главнее. Степка целую смену, говорят, возился с самодельной электрогитарой, чтобы выступить сегодня на концерте у костра. С дурацкой песенкой про любовь и свидания. Почему этого длинноволосого балбеса назначили командиром? Потому что он сильный и большой?
Но если сдаются командиры, если погибают бойцы, это еще не все. Не все, если живы трубачи.
В наступившей тишине стало слышно, как шепчут лесные вершины и попискивает ночная птица. Вовка Локтев стал продираться сквозь заросшую ложбинку на открытое место. Хрустели мелкие сучья. Костлявыми пальцами они хватали "лесного стрелка" за колени. Сухие иголки втыкались в майку и царапали кожу.
Вовка выбрался на лужайку, заросшую иван-чаем и высокими травами с мохнатыми зонтиками цветов. Что-то зашелестело и шарахнулось у Вовкиных ног. Он тоже шарахнулся и опасливо переступил сандалиями. Сердце бухало. Пока слышались голоса, ему было не страшно! А сейчас обступало молчание, в котором таилась неизвестность.
Вокруг поляны стояли черные сосны. Над ними висело еще не совсем потемневшее небо, а в нем еле виднелся бледный маленький месяц. Месяц-мальчишка.
Вовка сердито тряхнул головой и поднял мятую кавалерийскую трубу.
Переливчатый сигнал атаки серебряными шариками раскатился по лесным закоулкам и полянам. Только в .атаку идти было некому. Трубач Вовка Локтев остался единственной боеспособной единицей своего войска.
И, чтобы не дать врагу полной победы, он все дальше уходил в леса, играя свой сигнал: "Мы еще живы! Мы еще не разбиты совсем!"
На краю лужайки замигали фонарики, и мегафон – теперь уже голосом Степки Бродякова – проорал:
– Кончай! Перестань валять дурака! Тебе говорят – закончилась игра!
Командир… Прохлопал ушами, завел отряд в засаду, а теперь "кончай!"
И вдруг…
Смутная надежда шевельнулась у Вовки: может быть, судьи все теперь решили по-другому?
– А кто победил? – крикнул он.
– "Следопыты" победили! Не знаешь, что ли? Иди в лагерь!
– Не пойду! Я еще не убитый!
– Локтев! Немедленно возвращайся! – Это непреклонный голос старшей воспитательницы Веры Сергеевны. Когда она таким голосом что-то требует – дело опасное…
…Вовка всегда шел навстречу опасностям. Если мячом разбивали стекло и вся компания кидалась в тайные укрытия, он оставался на месте, а потом медленно шагал к горластой хозяйке. Если в переулке ему попадался Витька Зайков, по прозвищу Пузырь, со своей компанией, Вовка не прятался за угол, а шел прямо. Шел, хотя знал, что обязательно привяжутся. Он вовсе не был храбрецом и героем. Просто убегать и прятаться ему казалось страшнее, чем встречать опасность лицом. Может быть, он был даже боязливее других, он сам понимал это в душе. И, наверное, такая робость его и заставляла не укрываться от бед и неприятностей: лучше уж сразу с ними разделаться, чем долго чувствовать опасность за спиной.
Но теперь Вовка убегал, хотя в голосе Веры Сергеевны было обещание неприятностей. Он уходил все дальше и дальше в ночной лес, потому что спасал армию…
– Локтев! Ты завтра же отправишься домой! Ты сорвал костер и праздник!
– А кто победил?
– Тебе же сказали: отряд Метелкиных!
Конечно! Кто же еще мог победить?
В старину люди думали, что земля держится на трех китах. Конечно, это чушь. Но то, что второй отряд, из которого состояла главным образом армия "таежных следопытов", держался на трех братьях, – это точно!
Старший – Дима Метелкин – был командиром. А младшие, два близнеца Федя и Ромка, были адъютантами. Они так и ходили втроем: посередине тоненький, высокий Димка, а по бокам тоже худые, но поменьше Димки, его братцы. Все смуглые и желтоволосые, в майках, похожих на тельняшки, только с красными полосками. Улыбчивые и дружные.
Если бы у Вовки появились такие товарищи, он больше ничего на свете не пожелал бы. Но он понимал, что чудес не бывает. Братья Метелкины даже не догадывались, наверное, что существует Вовка Локтев. Зачем он им? Они проходили мимо не глядя. А за ними и рядом с ними шагал, бежал, торопился куда-то, пританцовывая от ожидания близких приключений, второй отряд.