Победный ветер, ясный день
Шрифт:
— Вам уже известно, кто это совершил? — тотчас откликнулся на мысли Бычьего Сердца Мюрисепп.
— Пока нет. Но, думаю, с вашей помощью…
Лицо Мюрисеппа приобрело ярко выраженный землистый оттенок.
— С нашей помощью?! — проблеял он. — Что значит — «с нашей помощью»? Вы намекаете, что… Что кто-то из «Лиллаби» причастен?
— Почему бы и нет? — снова не удержалась балеринка. — Думаю, у нас найдется немало людей, готовых отправить Рому на тот свет.
— Что ты говоришь, Лика! — бросив на
Отчего же не в себе? Очень даже в себе.
Ненависть к покойному муженьку снова выползла из тщедушного тельца Лики Куницыной, уселась на хвост и раздула капюшон.
— Если уж на то пошло, его смерть никому не выгодна, — похоже, стильный юноша знал, что говорит. — Все проекты «Лиллаби» были завязаны на Романе. Теперь вообще неизвестно, что будет с нами со всеми. Может, мы вообще потеряем работу.
Высокооплачиваемую, между прочим.
— Понятно. Будем подводить итоги. Вы ехали на вечеринку, остановились у метро купить цветы… Кстати, кому в голову пришла идея остановиться именно у «Маяковской»?
Мюрисепп и Куницына переглянулись.
— Никому. Просто решили, и все. Времени было около десяти, цветы в это время продаются только у метро. Это метро было ближайшее. По ходу. Вот и все.
— Логично. Значит, Роман Валевский отправился за цветами и исчез. Вы двое, прождав его около часа, решили добираться на вечеринку своим ходом. Валевского не оказалось и там. Это было воспринято обществом как одна из причуд вашего руководителя. И поднимать тревогу никто не стал. Пока все верно?
— Да.
— Ну, а на следующий день?
— На следующий день была суббота, — пояснила бывшая жена. — Дневная репетиция в график не забита, потому-то мы и позволили себе оторваться… Вечернюю проводил Женя, он часто подменяет Романа.
Воскресенье вообще выходной. Спектаклей в городе у нас пока нет, готовимся к гастролям в Италию. Вот если бы Роман не появился в понедельник…
А он и не появился в понедельник. В понедельник трупу исполнилось два дня. В понедельник его и нашли. Так что никакого понедельника для гениального хореографа больше не существует — ни этого, ни всех последующих.
— Если бы он не появился в понедельник, тогда, естественно, мы бы забили тревогу.
— Почему же не забили?
Балеринка не нашлась что ответить.
Действительно, сообщение о смерти Валевского поступило в понедельник, во второй половине дня, а в «Лиллаби» об убийстве узнали только во вторник утром. То есть сегодня.
— Мы пытались ему прозвониться, — вступился за Куницыну Мюрисепп. — Макс был на телефоне с самого утра в понедельник. А мне пришлось заменить Романа на кастинге.
— Ну что ж, спасибо за откровенный разговор, — Бычье Сердце приподнялся со стула,
И вам оставлю сво…
— Наши телефоны есть у Максима, — невежливо перебила Бычье Сердце балеринка.
— Раз уж мы заговорили о телефонах…
Может быть, дадите мне телефон Вадима Антропшина?
Деятели современного балета с недоумением посмотрели друг на друга, а потом — все с тем же недоумением — повернулись к Бычьему Сердцу.
— А кто это? — спросил Мюрисепп.
— Старый друг Валевского. Вы разве его не знаете?
Хореография и заброшенная яхта «Такарабунэ» упорно не хотели стыковаться, и эта заноза в пятке следствия не давала покоя Бычьему Сердцу. Для случайного, наугад выбранного места преступления эллинг был слишком хорошо обставлен. Да и само убийство было обставлено лучше некуда.
И чертовы окурки… Одни и те же, с промежутком в год… Принадлежали ли они одному человеку — установит экспертиза, а это еще день…
— Что за вздор! — почему-то рассвирепела Куницына. — Какой Вадим Антропшин? У Романа никогда не было друга по имени Вадим Антропшин.
— А вы знаете всех его друзей?
Балеринка так красноречиво промолчала, что Бычье Сердце понял: эта знает. Эта, будучи женой, пропахивала все записные книжки хореографа, просвечивала рентгеном все его визитки, методом глубокого бурения обследовала все его карманы. И к тому же отстреливала все сообщения на автоответчике. Та еще штучка!
— Я тоже не слыхал ни о каком Вадиме Антропшине, — подпел штучке Мюрисепп. — Хотя мы работаем вместе семь лет.
Бычье Сердце вздохнул: все то же самое, только имена сменились. Мать покойного яхтсмена и слыхом не слыхивала о Романе Валевском. А эти двое понятия не имеют о Вадиме Антропшине. Трогательное единение опыта и молодости, как раз для танца с саблями.
— Теперь, когда все выяснилось, мы наконец-то свободны? — девушка упорно хотела отделаться от Сиверса и его дурацких вопросов. И отправиться в свободный полет.
— На сегодня — во всяком случае… Да, вот еще что. У вас, случайно, не найдется закурить?
Куницына пожала плечами:
— Не курю.
Естественно, не куришь. А если бы даже и курила, то угостить сигареткой работника правоохранительных органов посчитала бы ниже своего одетт-одиллиевского, жизелевского, распротак его балетного достоинства.
Мюрисепп снова оказался на высоте.
Он вытащил из кармана пачку «Парламента» (а как же иначе на такой высокооплачиваемой работе!) и протянул ее Сиверсу.
— Вот, возьмите.
— Тут последняя, — заглянув в пачку, сказал Бычье Сердце.