Побег из Альтарьера
Шрифт:
Наши взгляды встречаются в отражении. Глаза Эрика кажутся чёрными, настолько расширены зрачки, обрамлённые тёмной окантовкой радужки. Сумасшедший взгляд, пугающе сосредоточенный на мне.
— Ты даже не можешь себе представить, насколько ты хороша. Но дело даже не в красоте, а в том, насколько охотно ты откликаешься на мои ласки. Я безумно хочу сделать тебя счастливой, искупать тебя в обожании. Ты восхитительна, моя фиалочка. От маленьких пальчиков ног до кончиков своих необыкновенных волос восхитительна.
Пальцы Эрика замерли на той точке, от прикосновений
— Расставь ноги чуть шире.
Девушка в отражении охотно повиновалась, давая возможность разглядеть себя всю и подчиняясь наслаждению, которое дарили сильные пальцы. И вскоре застонала, когда волна экстаза накрыла с головой, а все ощущения сосредоточились в той точке, где была рука Эрика, и на том, как широкая ладонь накрыла пульсирующее наслаждением место.
— Я хотел почувствовать, как ты достигаешь пика, моя фиалочка. Поверь мне, нам обоим было бы гораздо приятнее, если бы я сейчас был в тебе, — хриплый голос обволакивал моё сознание. — А сейчас ложись спать, думая о том, что когда ты станешь моей женой, мне не придётся останавливаться, — Эрик без усилия подхватил меня на руки и перенёс на кровать, закутал в одеяло, поцеловал в плечо и вышел, закрыв за собой дверь.
А я осталась, совершенно шокированная и его поведением, и своей реакцией. Он же чужой жених, разве можно так?
Но при этом какая-то часть меня настойчиво повторяла, что этот потрясающе притягательный и бессовестный чужой жених может стать моим. Да и жених ли он? Разве он не сказал, что Рея сама от него ушла?
Как же всё сложно!
Не в силах разобраться в ситуации, я дала себе слово держаться от Эрика подальше, пока не поговорю с Реей. Кто знает, быть может, между ними всё кончено? Если нет, то Эрик поступает подло, и такой мужчина мне не нужен, даже если я вся млею от каждого прикосновения.
А если они уже расстались, и помолвка — лишь формальность, то после её разрыва…
О том, что будет после её разрыва, думать себе я категорически запретила. Мне не нужен муж! Особенно такой своенравный, не считающийся с моим мнением и упёртый!
Так ведь?
***
Утро наступило со всей неизбежностью, заложенной мирозданием. Этот факт я решила игнорировать, закрывшись от робкого света из окна. В компании ларда Кравера хотелось провести как можно меньше времени, и поэтому я решила оставаться в постели до последнего, о чём громко сообщала всем постучавшимся в дверь и проваливалась обратно в дрёму, наполненную тревожными размышлениями.
Больше всего поражала и расстраивала вероломная реакция тела на произошедшее вчера. Ватные ноги, ослабевшие руки, волны удовольствия, вынуждающие прижиматься к чужому жениху
Захотелось растоптать каблуками дорогой подарок Эрика и вернуть ему осколки. Если бы у меня осталась хоть толика сил, я бы встала с кровати и сделала именно это. Но сил не было, только тяжёлые мысли. Я отчаянно не хотела считать себя шлюхой, но как по-другому назвать девушку, обжимающуюся с наречённым приятельницы и позволяющую ему так с собой обращаться?
Как этот наглый Кравер умудрился настолько сильно вскружить мне голову за какие-то считанные часы? И что мне сделать теперь, чтобы это прекратилось?
Его вчерашние слова о моём отце жалили дикими осами, в голове стучала подлая мысль: а что если он прав? А что если я сопротивляюсь не браку как таковому, а браку с сильным авторитетным мужчиной, ведь видят боги, отец таким действительно не был. Но и мама никогда не могла похвастаться излишней строгостью. Может, из-за этого я и выросла такой? Малообразованной, безвольной распутницей, не способной сказать нет банальным домогательствам… Ещё и аура предательски сливается с его, дай её только шанс…
С другой стороны — Эрик же не может мне лгать. Неужели он действительно настолько мною очарован? Хочет жениться и помогать… Разве это так плохо? И да, как бы ни бесило его поведение, я вынуждена была признать его правоту: хоть на словах я и сопротивлялась, а сама наслаждалась его прикосновениями и ласками.
Горькое осознание собственной слабости и непоследовательности накатило, скрутив живот в приступе разочарования. Я всё ещё лежала под одеялом обнажённой, какой Эрик оставил меня вчера, и казалось, что следы его рук и губ навеки отпечатались на теле и проступают на коже, как клейма моей податливости соблазну. Самое дрянное, что стоило только подумать о сероглазом маге, вспомнить наше отражение в мутном гостиничном зеркале, как вожделение проснулось снова, и я разочарованно заметалась на постели. Понимала, что нужно вставать, что время давно перевалило за полдень, но сил подняться с кровати и посмотреть искусителю в лицо не было.
Он пришёл сам.
— Амелия, с тобой всё в порядке? — даже его голос, приглушённый дверью, вызвал прилив тепла, но от мысли, что Эрик сейчас войдёт, и я снова не смогу сопротивляться, не смогу ничего противопоставить своему собственному вожделению, я жутко разозлилась и на себя, и на него.
— Нет! — рявкнула я, не желая, чтобы он входил и снова вносил смятение в мои мысли.
Он вломился внутрь в ту же секунду, сорвав дверь с петель, собранный и готовый к атаке, а я лишь натягивала на себя одеяло и отползала к дальнему краю кровати.