Побег из Араманта

Николсон Уильям

Захваченный врасплох экзаменатор выпустил руку Анно, а сам завертелся как юла, пытаясь избавиться от нахальной девчонки. Только как бы он ни старался, цепкие руки продолжали душить его, а чумазые ноги – колотить по ребрам.

Схватка была короткой, но яростной. За это время Кестрель успела как следует вымарать белоснежные одежды Мэсло Инча. Когда наконец тот поймал прилипалу за шиворот, чтобы оторвать от себя, девочка отцепилась сама. Поэтому экзаменатор отшвырнул ее намного дальше, чем намеревался. Оказавшись на безопасном расстоянии, Кестрель вскочила и дала стрекача.

Впрочем,

ее противник и не собирался пускаться в погоню. Он оцепенел от ужаса, уставившись на свои одеяния.

– Ах ты, маленькая дрянь! – рявкнул он.

Девочка улепетывала со всех ног, направляясь к заветной двери наверху туннеля.

Главный экзаменатор брезгливо отряхнулся, вернул рычаг в обычное положение и посмотрел на бывшего товарища детства.

– Итак, Анно, – произнес он ледяным голосом. – Что скажешь?

– Не нужно было так поступать с ней.

– И только?

Анно Хаз промолчал. Не мог же он признаться в том, что безумно горд дочерью. Но и приносить извинения отец мятежницы не собирался. Поэтому он сохранял невозмутимое выражение на лице, с удовольствием глазея на черные пятна, оставшиеся на некогда чистых одеждах экзаменатора.

– Да, теперь я вижу, – тихо промолвил Мэсло. – С этой девчонкой придется куда сложнее, чем мы думали.

Глава 6

Особый урок

Кестрель выбежала из туннеля – и тут же угодила в руки дворника. Мужчина в сером, должно быть, издали услышал топот, ибо уже поджидал ее у входа, раскинув объятия. Брошенная метла валялась на дорожке. Уборщик поймал худенькую мятежницу и поднял высоко над головой. Девочка принялась извиваться ужом, визжа во все горло. Мужчина оказался сильнее и выше, чем выглядел прежде, ссутулившись над метелкой, и вопли маленькой пленницы оставили его равнодушным.

Когда Мэсло Инч и Анно вынырнули из темного прохода, еще два уборщика, привлеченные шумом, прибежали на помощь.

– Папа! – кричала Кестрель. – Папа-а-а!

– Отпусти ее, – взмолился отец.

– Тихо! – гаркнул Главный экзаменатор, и в его голосе прозвучала такая неоспоримая власть, что даже нарушительница спокойствия прикусила язык.

– Убрать его, – уже тише приказал Мэсло, и мужчины в серых робах потащили Хаза прочь. – А девчонку – на Особый урок.

– Нет! – воскликнул Анно. – Прошу вас, не надо!

– Папа! – снова завизжала Кестрель, отчаянно брыкаясь и дергаясь. – Папа-а-а!

Но ее уже уносили в другую сторону. Главный экзаменатор взирал на происходящее тяжелым и неподвижным взглядом.

– Значит, мы ничего больше не сделаем? – пробормотал он, усмехнувшись.

И царственно двинулся прочь. Пора было переменить одежды.

Здание, отведенное для Особых уроков, находилось внутри дворцового комплекса, сбоку от крохотной безлюдной площадки. Солидная постройка из камня как две капли воды походила на любую другую в благородном Белом округе. Высокая изящная дверь, к порогу которой вели три мраморные ступеньки, открылась изнутри, пропустила дворника и маленькую пленницу, а потом наглухо затворилась.

– Послана

Главным экзаменатором, – произнес уборщик. Привратник в серой робе отвесил короткий поклон и отпер еще одну дверь. Кестрель протолкнули в узкую длинную комнату и молча покинули. За спиной громко щелкнул замок.

Девочка осталась одна.

Лишь тогда она почувствовала, что дрожит с головы до ног – от испуга, гнева и усталости. Сделав несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, мятежница осмотрелась. Комната была пуста и не имела окон.

Конечно же, первым делом Кестрель заинтересовалась выходом. Дверь оказалась без ручек. Маленькая пленница ощупала ее сверху донизу, попробовала просунуть ноготь в тонкую, точно волос, щель косяка: все было бесполезно. Видимо, створка открывалась исключительно снаружи. Так что волей-неволей девочка снова принялась осматривать комнату.

Одну из стен от пола до потолка скрывал простой пыльный занавес. Кесс подумала – и заглянула под него. За серыми складками обнаружилось большое окно в другую комнату, а точнее, в класс. Девочка с осторожностью отвела тяжелую штору чуть подальше – и замерла на месте. За длинными рядами парт сидели спинами к ней ученики, целая сотня учеников, не меньше. Все они прилежно сутулились над книгами, не издавая ни единого звука, – по крайней мере, так могло показаться через толстое стекло. В дальнем конце темнела доска и высился большой стол, однако учителя в классе не было.

Дети на задних партах сидели так близко: неужели они не помогут ей? Пленница тихонько – на случай, если взрослые рядом, – постучала по стеклу. Никто не пошевелился. Девочка ударила погромче, потом забарабанила в полную силу, но так и не привлекла к себе внимания. «А все-таки странные они, эти школьники», – вдруг осенило ее. И в самом деле, пусть лица учеников оставались закрытыми от юной бунтарки, зато их руки… Сколько морщин! И эти седые волосы… А у некоторых – даже лысины! Приглядевшись, Кестрель удивилась, как вообще могла принять сидящих за детей. Хотя, судя по росту и по фигурам…

Дверь неожиданно распахнулась и быстро захлопнулась. Узница обернулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. В комнате стояла экзаменаторша средних лет в алых одеждах и с открытой папкой в руках и вполне дружелюбно смотрела то на юную мятежницу, то в какие-то бумаги.

– Кестрель Хаз? – осведомилась она.

– Да, мадам, – сказала Кесс и, сложив руки перед собой, скромно потупила взор.

Сама еще не зная почему, она решила стать паинькой. Женщина поглядела на нее в замешательстве.

– И что же ты натворила, детка?

– О, я так испугалась! – пролепетала девочка тоненьким голоском. – Если я что-то сделала, то, наверное, от страха.

– Главный экзаменатор послал тебя на Особый урок. – Леди бросила взгляд через толстое стекло и покачала головой. – А это не шутка.

Кестрель ничего не ответила. Только напустила на себя печальный и послушный вид.

– Особый урок, видишь ли, – продолжала экзаменаторша, – назначают самым несносным детям. Самым неуправляемым. И это, как бы тебе сказать, очень надолго.