Побег из гламура
Шрифт:
— Ну что опять? — обернулась Татьяна.
— Смотри, снова эта черная машина!
От дальнего подъезда действительно медленно отъехал черный автомобиль.
— Слушай, подруга, тебе уже точно к невропатологу пора! Ты же говорила, что тебя преследует «лексус», а это «тойота». И потом, она уезжает…
— Извини, — смущенно проговорила Катя, — я, наверное, и правда не в себе…
Татьяна открыла замок подъезда, они поднялись на третий этаж. Катя испуганно оглядывалась по сторонам — заплеванная лестница, стены в матерных надписях и непристойных
В довершение ко всему на ступеньке лестницы перед самой площадкой третьего этажа сидел здоровенный небритый мужик неопределенного возраста со следами застарелого похмелья на лице. Он так вольготно устроился на грязных ступеньках, что полностью перегородил проход.
— Ну-ка, Павлуша, подвинься! — миролюбиво проговорила Татьяна. — Дай девушкам пройти!
Павлуша поднял опухшее лицо и выдохнул такой густой смесью многолетнего перегара, дешевого табака и нечищеных зубов, что Катя с непривычки едва не задохнулась.
— Собака лаяла на дядю фраера… — пропел этот самородок гнусавым пропитым голосом.
— Дома будешь петь! — попыталась приструнить его Татьяна. — Ползи домой, Паваротти хренов!
— Домой меня Нинка не пускает, стерва необразованная! Видите ли, она мою пьяную морду видеть не хочет! — ответил Павлуша с глубоко выстраданным возмущением и перешел к следующему номеру своего репертуара: — Любовь свою короткую залить пытался водкою и воровать боялся, как ни странно…
— Действительно, очень странно! — проговорила Татьяна. — Ну ты нас наконец пропустишь?
— А кто вы такие, чтобы вас пропускать? — не унимался Павлуша. — Как я есть свободный человек и жертва тяжелых — ик! — экологических условий, я могу вас пропускать или не пропускать… Захочу — пропущу, захочу — не пропущу…
— А ну, свободный человек, вали отсюда! — И Татьяна легонько ткнула Павлушу в ухо.
Тот охнул, схватился за ухо и отскочил к стене, что-то обиженно пробормотав.
Наконец путь к дому был свободен, и Татьяна остановилась перед обшарпанной дверью, обитой узкими деревянными рейками, на которой тут и там красовались следы потушенных окурков.
— Смотри, — испуганно прошептала Катя, — дверь квартиры открыта!
— Блин! — Татьяна толкнула дверь, и она со скрипом распахнулась. — И правда… что за черт!
— Не входи туда! — взмолилась Катерина. — У меня нехорошее предчувствие!
— Да у тебя все время разные предчувствия! — отмахнулась Татьяна. — Если ко всем твоим предчувствиям прислушиваться, жить вообще невозможно будет. Никого там нет! Ладка, растяпа, наверняка дверь забыла закрыть!
— Не входи! — Катя вцепилась в Татьянин рукав и попыталась удержать подругу, но та легко стряхнула ее руку и вошла в
— Ладка, старая галоша, ты дома? — крикнула она в коридор.
Ей никто не ответил.
— Смотри! — прошипела Катерина, показывая на пол. — Смотри, это кровь! Точно, кровь!
По вытертому линолеуму через весь коридор протянулась цепочка темных капель.
— Пойдем скорее отсюда!
— Куда это я пойду? — проворчала Таня, уставившись на подозрительные пятна. — Некуда мне идти! Это у тебя загородные дома и городские квартиры, а у меня, кроме этой халупы, ничего нет!
Она огляделась по сторонам, взяла в руку старый зонтик и решительно двинулась вперед, по подозрительному следу. Катя, едва дыша от страха, кралась вслед за ней.
Татьяна толкнула неплотно прикрытую дверь и проникла на кухню.
Кухня была крошечная, метра четыре, и точно посредине, спиной к двери пританцовывала худенькая девушка в черных джинсах и голубой водолазке.
— Ты, свинья ушастая, почему не отзываешься? — гаркнула Татьяна, остановившись на пороге.
Девица продолжала самозабвенно танцевать, не обращая внимания на вошедших.
Татьяна ткнула ее зонтиком в спину.
Девица вскрикнула и обернулась.
— Танька, ну ты меня напугала! Разве можно так подкрадываться? До инфаркта доведешь!
— Подкрадываться? — возмутилась Татьяна. — Да я тебе кричала-кричала, а ты не отзываешься!
— Чего?! — переспросила девица и вытащила из ушей наушники плейера. — А, черт, я музыку слушала! Хочешь послушать? Классный музон! — И она протянула Татьяне один наушник.
— Ты чего, растяпа, двери не закрываешь? Кто угодно может в квартиру зайти…
— А, я сумку тяжелую тащила, руки были заняты, думала, сперва ее на кухню занесу, а потом вернусь и закрою дверь, да забыла… а потом музыку включила…
— Сумку? Тяжелую? Это что-то новое! А что это за кровавые следы на полу?
— Да это я мяса купила… будем мясо есть… Новая диета, называется генеральская. Можно есть только мясо, зато сколько угодно… Говорят, за неделю можно похудеть на пять килограмм… Наташка Киселева мне рассказала… Правда, если она на пять килограмм похудеет, этого никто не заметит.
— Вот, познакомься — это Катя, — представила Татьяна новую подругу. — Она у нас пока перекантуется… у нее проблемы…
— Ладно, — девчонка пожала плечами, — мне-то что… только уж ты сама думай, куда ее положить. Лада.
— Что? — переспросила Катерина, поскольку последнее слово явно было адресовано к ней.
— Лада меня зовут, — повторила девица.
— А! А меня Катя…
— Ты не вегетарианка?
— Нет, а что?
— Тогда сейчас будем мясо есть. Генеральская диета, за неделю можно похудеть…
Вдруг за стеной раздался громкий вопль:
— Ты где шлялся, козел? Опять нажрался в сосиску? Я тебе сказала — еще раз напьешься, выгоню из дома к чертям собачьим!
В ответ донеслось неразборчивое басистое бормотание. Следом за ним послышался грохот: женщина перешла к битью посуды.