Побег из Шапито

Панарин Сергей Васильевич

Много ещё разных слов прочитал провинившийся, пока к нему возвращался слух.

– …с таким кретином, как ты! – донеслось до ушей Костыля, будто из погреба.

«Хотя почему – будто? – спросил себя бандит. – Мы и есть в долбаном погребе!»

– Граф! – снова закричал он. – Графчик! Графинчик!!! Где ты?..

А Граф уже извёл всю обойму. Разумеется, впустую, ведь целиться на бегу в петляющего волка это вам не в ресторанной перестрелке участвовать. Впрочем, одна пуля всё же разорвала серому ухо, но тот даже не взвизгнул. И вот, когда верный

ТТ «порадовал» хозяина щелчками вместо резких хлопков, Граф услышал странный приглушённый выстрел.

– Брателлы!

Главарь бросился обратно, попутно обливаясь потом: «Если бы волк знал, что у меня нет патронов, то наверняка захотел бы потолковать поближе. А я, как назло, финку в бардачке оставил!»

– Эй, крокодилы! Вы где? – взывал Граф. – Хватит в прятки играть!

Он кружился меж соснами, постепенно теряя ориентиры. Когда «спортсмен» взял себя в руки, он не мог сказать ни где озеро с машиной и палаткой, ни откуда донёсся последний выстрел подельников.

Костыль и Жила сидели на корточках, орали до хрипов, замолкали, таращась на смутный свет, пробивающийся сквозь наваленные Ман-Кеем ветви елей.

– Зато не тесно, – сказал Жила, видимо, чтобы ободриться.

– Мы с тобой как в кино «Кавказский пленник», – вымолвил Костыль. – Там тоже в яме два братка сидели из белой гвардии.

Жила хмыкнул:

– «В кино», комик, «из белой гвардии»! При Графе не сболтни такой фигни. Это же книжка, её Лев Толстой написал. А герои там Жилин и Костылин.

– Да ты гонишь! – не поверил коренастый «спортсмен».

– Зуб даю, – ответил долговязый.

– А мы, значит, Жила и Костыль…

– Угу.

И тут под ноги новых пленников упал лучик надежды. Ветви зашевелились. Их явно кто-то разбирал. Отверстие в потолке «могилы» становилось больше и больше. Затем в пятне света возникла голова лесника.

– Эй, люди добрые, вы там как?

– Зашибись, – прошептал Костыль.

– Спускайся, узнаешь, – сказал Жила.

– Ну а мы-то с Пашей думали, вы не прочь выбраться, – с доброй усмешкой произнёс Прохор.

– Хотим, хотим! – завопили головорезы.

В этот унизительный момент они вовсе не выглядели бандитами. Это были просто большие дети, потерявшиеся, попавшие в ловушку дети.

Лесник достал из мешка моток верёвки, обвязал ближайшую сосну, скинул конец:

– Выкарабкаетесь. А когда выкарабкаетесь, шуруйте к своей машине и валите-ка домой, в город. Здесь вам не место.

Прохор мотнул головой, мол, пойдём, Паша. Атлеты остались в одиночестве. Жила подёргал верёвку. Крепкая.

– До встречи наверху, – сказал он Костылю и начал восхождение, осыпая подельника пылью и комьями земли.

Спортивная подготовка не подкачала: долговязый выбрался.

Костылю пришлось хуже. Он был очень сильный, но чертовски тяжёлый. Бандит сопел, обильно потел, несколько раз срывался. Он скользил

вниз, обжигая ладони и пальцы верёвкой. Потом Костыль додумался снять ружьё с плеча. Подкинул. Жила поймал.

Стало чуть легче. Сделав последнее нечеловеческое усилие, коренастый достиг поверхности. Малиновое от напряжения лицо высунулось, будто из танка. Жила вцепился в одежду подельника, вытянул грузную тушу на усыпанную иголками землю. Костыль перекатился с живота на спину, раскинул руки. Иголки впивались в его тело, но он не замечал. Дышал тяжело, словно престарелый бульдог, пробежавший десятикилометровый кросс.

– Всё, снова пойду в спортзал. Качаться, качаться и ещё раз качаться, – пропыхтел Костыль.

– И пиво бросай пить, – посоветовал Жила. – А то сам как бочка стал.

– Где чёртов Граф?

А Граф, разъярённый и обиженный на судьбу, топтался в километре от коллег. Он долгое время шёл, несколько раз резко меняя направление, пока не остановился, как громом поражённый: «А куда я, собственно, иду?» Во все стороны – сплошные сосны, сосны, сосны. Одинаковые, без особых примет. Главарь банды попробовал вспомнить какие-нибудь приметы для ориентирования на местности. «Кажись, мох должен расти с севера», – всплыло в мозгу Графа. Он осмотрел ближайшее дерево. Никакого моха.

– Ерунда какая-то! – воскликнул потерявшийся.

«Поорать, что ли? – подумалось ему. – Не по-пацански, конечно, но типа что делать?»

– Эй! Удоды! Крокодилы! – закричал «спортсмен», поворачиваясь вокруг себя. – Вы где?

Жила и Костыль обрадовались голосу вожака.

– Граф! Мы здесь! Здесь! Ау!

Лес подхватил вопли головорезов, стал играться, перебрасывая его эхом.

– Здесь… Здесь… Здесь… – доносилось до Графа со всех сторон.

Бандит чуть-чуть запаниковал:

– Где?!!

– Да здесь же… Да здесь же… Да здесь же…

Успокоившись, Граф выделил из хора самый первый вопль, пошёл на него.

Вскоре троица воссоединилась. Костыль и Жила поведали о своей неудачной охоте, главарь – про то, как бегал за волком.

– Значит, яма – дело рук лесника, – заключил Граф.

– Ещё скажи, что он типа специальную лису выпустил, чтобы нас в эту ловушку заманить, – пробормотал Костыль.

– Это, конечно, вряд ли, – задумчиво проговорил главный. – Хотя чёрт их знает! По-любому, за яму леснику придётся ответить. Не зря же он вам верёвку подал, а сам сбежал. Чувствует вину, удод.

Жила подумал, что, вероятно, старик мог оказать помощь просто из бескорыстных побуждений, но оставил эту мысль при себе. Мало ли, друганы засмеют.

– Главный вопрос сейчас в другом, – продолжил Граф. – Где наша тачка со всем барахлом?

Костыль завертел бритой башкой. Жила спокойно указал нужное направление:

– Там.

– Откуда знаешь? – с подозрением поинтересовался вождь.

– Ну, бугор, ты даёшь! – Долговязый усмехнулся. – Я же копчиком чую, забыл? По ходу дела, пространственная память хорошая, как у собаки.