Побег на Памир
Шрифт:
* амаке — дядя, уважительное обращение к старшему, но не родственнику.
** 1 бисваса (с одной стороны) = 2,209 м
Глава 13
13
Стоило мне оказаться на улице, как следом за мной, почти сразу выскочил самый молодой из них, правда с двумя нашивками, на погоне.
— Ты, вообще, как тут оказался, сколько тебе лет?
— Шестнадцать. Родители умерли от схода лавины, но есть родня в Мазари-Шариф. Сейчас направляюсь туда.
— Понятно, тогда тебе лучше на автостанцию. Деньги-то есть?
— Есть немного чуть больше ста афгани.
— Тогда хватит на все. Есть хочешь?
— Я покупал пару лепешек, в Бораке, думал, здесь найду, где поесть, но что-то ничего не вижу. У меня
— Не нужно, пойдем я тебя покормлю.
Как я понял из беседы с Сарбулат-эшкензи, причем — эшкензи, это звание, что-то вроде сержанта. А Сарбулат его имя в переводе значит — гордый. В свое время он окончил специальные курсы, и сейчас командует отделением пограничной полиции. Да здесь именно полиция, а не стража, как я думал недавно. А еще выяснилось, что в восточных районах Афганистана, действительно сошла лавина, из-за чего, ею накрыло два кишлака, и пострадало довольно много жителей. И теперь полиция отслеживает выживших, и старается как-то обеспечить их. Для этого королем выделены специальные средства. Полицейские чиновники, обязаны бесплатно выдавать всем обратившимся удостоверения личности, и по возможности предоставлять кров и работу. Понятное дела, что никаких бумаг у выживших может не оказаться. Поэтому приказано выдавать удостоверение личности вписывая данные со слов пострадавшего, но при этом в удостоверении ставить отметку о том, что оно выдано, как пострадавшему от природного бедствия. С указанием местности, где он проживал ранее.
Я хотел было сказать, что за мое удостоверение, с меня содрали больше шести тысяч афгани, если переводить серебряные монеты на новые деньги, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что сказал полицаю о том, что являюсь уроженцем Советского Таджикистана. И начнись сейчас проверка, меня могут просто отправить на родину и все. А мне это совершенно не нужно. Конечно, если бы я тогда знал о сошедшей лавине, было бы проще, но, что сделано, то сделано. Зато сейчас я могу запросто прикрыться этим, и никто не заподозрит ничего плохого. Тем более, что похоже тот полицай, что выдал мне бумагу, прикрыл свой зад, указав в ней один из пострадавших поселков. Вот как-то так. И содрал с меня деньги, и прикрылся тем, что я, якобы пострадавший. Даже если я попытаюсь что-то доказать, ничего не выйдет. Кто будет слушать мальчишку обвиняющего уважаемого человека.
Эшкензи проводил меня до небольшой харчевни и обратившись к хозяину, попросил его накормить меня, объяснив, что счет за еду нужно будет отправить у отделение полиции поселка. Мне без каких-либо вопросов была налита огромная коса горячей шурпы, дана свежая лепешка, тоже самое получил и полицейский усевшись рядом со мною за достархан. Плотно поев, и выпив пиалу чая, в прикуску с наватом — восточной сладостью из плавленого сахара, я сыто откинулся назад, от души поблагодарив гостеприимного хозяина харчевни.
После чего, Сарбулат-эшкензи проводил меня до автобуса и посадив в салон, что-то сказал водителю. Тот сразу же закивал в ответ, что мол все в порядке и никаких претензий у него нет. Чуть раньше, я хотел было заплатить, но сопровождающий сказал.
— Не надо. Король Мухаммед Захир шах, заботится о своих подданных, а деньги тебе еще пригодятся. Кто знает, как еще отнесутся родственники к твоему появлению.
И попрощавшись, пошел по своим делам. Честно говоря, события этих двух дней настолько потрясли меня, что я пребывал в некотором ошеломлении от всего происходящего. Ведь я рассчитывал, на долгий и тяжелый переход через горы, ночевки на холодной земле, скудное питание из взятых в дорогу продуктов и опасности поджидающие меня на каждом шагу в виде хищных зверей и бандитов. А все оказалось совсем иначе. Стоило только появиться в городке, и на тебе, вполне легитимное удостоверение личности. Да тот полицейский сильно наварился на моем незнании реалий, но тут есть и часть моей вины. Если бы я знал о бедствии, то наверняка бы и сюда приехал бесплатно. Впрочем, даже заплатив за это, я ни разу не пожалел.
Вдобавок ко всему,
Здесь же, если кто-то и молился, то скорее именно по своим домом. В самом же поселке ничего подобного не наблюдалось. Несмотря на полдень, люди занимались своими делами, как-то не обращая внимание на время. Может совершали намаз позже, не знаю, но уж точно не на виду ы всех. Видя такое дело, решил, что и мне нечего выеживаться привлекая к себе излишнее внимание. Мне же проще.
Автобус пришел в Ишкашим в три часа ночи. Водитель, высадив всех пассажиров, увидел сладко спящего меня, и просто прикрыв двери ушел к себе в дом. Я же спокойно проспал почти до восьми утра, и проснувшись долго не мог понять где нахожусь, пока тот самый водитель, не привел меня в чувство, сказав, что не стал будить меня, подумав, что мне некуда идти. Я объяснил ему, что так оно и есть, и что я еду в Мазари-Шариф, к родным. В ответ мне была предложена, кружка чая из термоса, и кусок лепешки, и был дан совет обратиться к пограничной страже. Которая поможет решить некоторые вопросы. Правда, детское любопытство победило, и первым делом я взобрался на гору, чтобы посмотреть на Советский Таджикистан, где та самая пограничная полиция, меня и нашла.
Следующий рейс прошел довольно быстро, до Бахарака оказалось всего сто одиннадцать километров, и пять часов езды.
Водитель высадил меня на въезде в какой-то поселок.
— Это Бахарак? — Спросил я его.
— Кетти биваса, пяндж игги*. — ответил он и махнул рукой на дорогу.
Впрочем, удивляться не стоило, последний пассажир покинул автобус пять минут назад, а я был, как бы бесплатным приложением. К тому же водитель, похоже, жил не в самом городе, а неподалеку от него. Что такое десять километров для автомобиля или автобуса. Вот он и высадил меня, не доехав до места, а сам свернул в сторону. Если бы я оплатил билет, можно было бы, наверное возмутиться, а так. Кому жаловаться, и кто мне поверит. Хуже всего было то, что уже вечерело, и нужно было где-то подыскивать место для ночлега, и что-то соображать с ужином.
Впрочем, кое-какие запасы у меня имелись, и потому выбрав полянку неподалеку от реки, набрал сухих веток, нарубил кустарник, и разжег небольшой костерок, между валунов, на которые пристроил оба котелка. В один из них бросил горстку риса, с сухарями, а чуть позже пару ложек яичного порошка, во втором заварил чай, и отставил в сторону, чтобы тот настоялся.Легко перекусил, попил чаю, отвязал от своего рюкзака мешок, и залез в него. Довольно скоро заснул. Ноги и тело были в тепле, в легкие поступал свежий, слегка морозный воздух, что еще нужно для хорошего здорового сна.
Утреннее пробуждение было не слишком приятным все из-за той же росы. Что-то я не сообразил об этом вечером, и выбирая себе местечко помягче, залег в самую густую траву, вот и получил сполна. Хотя умыться утренней росой тоже дорогого стоит, говорят, она целебная. Так или иначе выбрался из своего спального мешка, несколько раз присел, разогревая слегка затекшие суставы, набросил мешок на какой-то куст, чтобы тот подсох, и развел костер, чтобы согреть себе чаю.
В этот момент, в каменном заборе, огораживающим чью-то усадьбу, открылась калитка, и послышались упреки какой-то женщины, которая пыталась вывести свою козу на лужайку, а та уперевшись ногами и рогами ни за что не желала этого делать. Что женщина только не делала, и уговаривала упрямицу, и обещала пустить ее на мясо, и даже слегка охаживала хворостиной, но коза была упряма, как тот ишак из «Кавказской пленницы». Нет и все, встала как вкопанная, и не с места. Видя, что у нее ничего не получается, решил помочь женщине.