Побег с «Оборотнем»
Шрифт:
— Ну-ка, одолжи свой головной убор, — стащил с сержанта фуражку, нахлобучил на себя, надвинув козырек почти на глаза. Распахнул дверцу. Мужчина медленно повернулся. Он был не первой молодости, измазанный в грязи, с перекошенным морщинистым лицом, всклокоченный, пот стекал со лба, оставляя грязные разводы, он судорожно мял грудную клетку в том месте, где, по его мнению, было сердце.
— Где девчонка? — строго вопросил Турецкий. — Вы поймали ее?
— Т-там… — натужно вымолвил сердечник, поведя подбородком вниз по дороге, — туда она побежала… Сейчас парни ее поймают… Мы все делали, как нам говорили, Прохор с хлопцами поймают ее…
— Молодец, медаль получишь, — буркнул Турецкий,
— Эй, бойцы! — гаркнул Турецкий командным голосом, не выходя из машины. — А ну, ко мне!
Двое, как по команде, повернули головы, переглянулись. Дружно пожали плечами и вприпрыжку бросились исполнять приказание. Турецкий приоткрыл дверцу, переставил ноги на землю, передернул затвор, не показывая автомат. Подбежали представители деревенской голытьбы. Запыхались, труженики. Тот, что с оглоблей, — коротенький, усеянный веснушками, с приоткрытым ртом, натруженными кривыми руками. У второго внешность — не в пример бандитская: лысоватый, нос с горбинкой, короткая шея, подтянутый, жилистый, опасный. Он и почуял, что дело неладно. Насторожился, ощеренный рот блеснул золотым зубом.
— Эй, командир!
Турецкий выставил перед собой автомат. Некогда раскладывать приклад.
— Брось берданку, приятель. Оба на землю!
Озарение мелькнуло в глазах лысоватого. Уж больно похож был этот мужик за рулем… Второй позеленел, попятился, бросив свою оглоблю. А первый, вместо того, чтобы поступить разумно, вскинул ружье. Отличиться решил, ну и ну. Турецкий выплюнул короткую очередь. Тот завыл, падая на колено, схватился за простреленное бедро, завалился боком, принялся кататься по земле. Нога окрасилась кровью. Второй заверещал, пустился наутек. Турецкий выбрался из машины, дал короткую очередь в воздух. Тот словно споткнулся, рухнул на колени, уткнулся мордой в траву, завыл дурным голосом.
— Вот так и лежи! — крикнул Турецкий. — Сейчас подойду.
Для начала он подошел к тому, кто представлял большую опасность. Поднял берданку, выбил патрон из патронника, перехватил ее за ствол, размахнулся, треснул затвором по валуну. Забросил ружье в кусты. Парень держался за ногу и смотрел на него мутными глазами.
— Больше не встретимся, не волнуйся, — уверил Турецкий, — Рубашку порви и замотай ногу, истечешь же, недалекий.
Покачал головой, отправился дальше. Коротышка, видно, посчитал, что его сейчас убьют. Сжался в упругий ком… и вдруг завизжал, как роженица, бросился на Турецкого с растопыренными клешнями! Турецкий ударил его по скуле казенником — тут и мастерства особого не надо. Парень сделал на мгновение осмысленное лицо, но тут же глаза его закатились, он повалился навзничь, да так и остался лежать с физиономией великомученика.
Подавляя рвотный рефлекс, Турецкий вернулся в машину. Осмотрелся — куда, интересно, остальные подевались? Крякнув, втиснулся за руль.
— Ты и впрямь такой хороший? — мрачно поинтересовался сержант. — Я думал, ты их убьешь.
— Убивать грешно, — наставительно сказал Турецкий. — Тебя не обучали этому в школе милиции? Убивать можно только в том случае, если есть угроза твоей жизни или жизни окружающих. Элементарно, Мартынов.
— Так вы… и
— Смотри, — Турецкий сунул ему под нос удостоверение, — имя, отчество, фамилия. Детективное агентство «Глория». Лучшие годы жизни проработал важняком при Генеральной прокуратуре. В текущий отрезок времени продолжаю работать на упомянутую организацию.
— Так, может… это, — парень смутился, — снимите браслеты?
— С какой это стати? — Турецкий положил на колени автомат и повел машину за ближайший к лесу очажок жимолости. Там развернулся, втиснул автомобиль в заросли, чтобы не отсвечивал с дороги, отворил дверцу, прислушался.
— Так я вам верю… — сержант покраснел.
— Знаешь, дружок, — Турецкий быстро посмотрел ему в глаза, — я тебе тоже почти верю. Но именно вот это «почти» меня и настораживает.
— Послушайте, — заволновался Мартынов, — как я понимаю, где-то по окрестностям бродят еще двое отморозков. И девочка, которую они вот-вот могут убить. Вдвоем мы быстрее и вернее справимся.
— Я тоже не промахнусь, — усмехнулся Турецкий, — но все равно спасибо, приятель. Без иронии.
Он выбрался из машины, осмотрелся. Пригнувшись, добежал до ближайшего косогора, устроился в мягкой траве. Отсюда просматривалась вся котловина, заросшая кустами. Она была довольно обширная — есть где разгуляться. Ждать пришлось недолго. Он уже догадывался, что банда разделилась. Видимо, видели, что Валюша побежала в эти дебри, и поспешили их заблокировать. А потом сжимали круг. Но процесс прервался с появлением Турецкого. Автоматные очереди насторожили тех, кто был на обратной стороне. Они появились — хоть и с опозданием. Дрогнули ветки стелющейся ивы, мелькнул силуэт, юркнул за бугор. Поднялся на колени, прислушался. Человек перебежал, распластался за кочкой. Из соседних зарослей появился ствол, погулял из стороны в сторону, словно таракан, шевелящий усами. Двое вышли, стали сходиться. Они приближались к своим обездвиженным товарищам, растерянно озираясь по сторонам. Одно из тел лежало неподвижно — не настал еще час пробуждения. Второй пытался привстать — он так и не принял мер к остановке кровотечения. Турецкий побежал обратно к машине.
— Явились, не запылились… — пробурчал, запуская передачу. Машина выбралась из кустов, покатила с горки. Парни остановились, появление характерно раскрашенного автомобиля не могло остаться незамеченным. Но сам факт их пока не насторожил — как-никак они работали на милицию. Избытком интеллекта парни не отличались. Тот, что был при оружии, встал, широко расставив ноги, положил обрезанную берданку на плечо, спокойно ждал. Второй сместился от греха подальше с видного места, присел на корточки.
Среагировал «оруженосец» лишь после того, как до машины осталось метров пятнадцать. Турецкий перешел на вторую передачу. Парень соотнес физиономию в окошке с физиономией на фото, которое им, безусловно, дали посмотреть, глаза наполнились ужасом. Обрез уже летел с плеча, когда Турецкий вдавил педаль акселератора в пол. Он уже понял, куда тот метнется, упредил за мгновение, руль вправо, пригнулся, остерегаясь выстрела. Но пальнуть деревенский детина не успел. Огромные глаза источали ужас, вопль застыл в горле… Удар был сильный. Его отбросило на несколько метров. Тормозить на траве было сродни танцам в пуантах на льду. Машину заносило из стороны в сторону. Матерился сержант на заднем сиденье. Машина покружилась посреди поляны и встала. Турецкий вывалился наружу. Мельком глянул на пострадавшего — нормально, жить будет, но тройку-другую переломов зарастить придется. Забросил в кусты обрез. Последний из бандитов уже улепетывал, петляя, как заяц. Очередь в небо эффекта не возымела. Пули поверх головы тоже не действовали.