Побег стрелка Шарпа. Ярость стрелка Шарпа

Корнуэлл Бернард

Шарп снова повернулся и увидел, что колонна остановилась. Место, куда они шли, заняли британцы, и французы вроде бы готовились растянуться плотной шеренгой, чтобы вступить с противником в перестрелку. Наступление захлебнулось, и никакие барабанщики уже не могли его оживить.

– Сюда бы пару пушек, – сказал Шарп и, повернувшись влево, увидел, что Южный Эссекский, двинувшись на перехват колонны, оставил огромную брешь между собой и коннахтскими рейнджерами и эта брешь быстро заполняется вольтижерами, которые устремились туда с того самого злосчастного, всеми забытого скалистого холмика, куда они отступили раньше.

Налетевший ветер разогнал туман,

и Шарп увидел кое-что еще: брешь спешили заполнить не только вольтижеры, но и две маленькие французские колонны. Скрытые туманом, они остались без внимания со стороны британских и португальских артиллеристов и теперь подбирались к вершине хребта. Их «орлы» блестели на солнце, до победы было рукой подать, и на их пути оставались только трава и пустота.

Шарп понял – это катастрофа.

Глава четвертая

Странно, но именно в то утро, когда пушки открыли огонь, от которого в Коимбре задрожали стекла в окнах, посуда и люстры, Феррагус сообщил собравшейся по его требованию прислуге, уже приготовившейся отправиться на юг, к Лиссабону, что никто никуда не едет и все остаются в городе.

Беатрис Феррейра, всегда боявшаяся своего деверя, перекрестилась.

– Но почему? – спросила она.

– Вы это слышите? – Феррагус кивнул в ту сторону, откуда доносились звуки канонады, напоминавшие непрерывные раскаты далекого грома. – Наша армия и англичане сейчас сражаются с французами. Мой брат считает, что врага еще можно остановить. Если он прав, если мы одержим верх, то французы не придут.

– Слава Господу и святым Его, – проговорила Беатрис Феррейра, и слуги согласно закивали.

– А если они все-таки придут? – Вопрос исходил от Сары Фрай.

Феррагус нахмурился. Какая наглость! Впрочем, чего еще ждать от кичливой англичанки, которая не знает, когда можно говорить, а когда лучше помолчать.

– Если они придут, – раздраженно ответил он, – то мы узнаем об этом заранее, потому что наша армия будет отступать через Коимбру. И тогда мы уйдем вместе с ней. Но пока, до получения новостей, остаемся. – Он коротко кивнул, давая понять, что закончил, и слуги один за другим потянулись из комнаты.

Феррагусу не нравилось в доме брата. Слишком много помещений, слишком много вещей, оставшихся от родителей, слишком много роскоши. Его собственная комната располагалась в нижней части города, над борделем, и в ней не было ничего, кроме кровати, стола и стула. Но Феррагус пообещал брату, что присмотрит за домом и семьей, и обещание распространялось не только на день сражения. Если лорд Веллингтон не удержит хребет Буссако, то как он будет защищать лежащий на равнине Лиссабон? Разбитая армия вряд ли сумеет противостоять одержавшим победу французам, так что поражение при Буссако будет означать неизбежное падение Лиссабона. Os ingleses por mar. Брат пытался рассеять его опасения, убеждал, что англичане выстоят, однако в глубине души Феррагус знал – союзники ненадежны и рано или поздно сядут на корабли и вернутся домой. И в таком случае какой смысл встречать победителей в Лиссабоне? Не лучше ли остаться здесь, в своем городе. Не полагаясь на удачу, он уже планировал, как будет выживать в новом мире, в котором вся Португалия окажется под властью Франции.

Феррейра предупреждал его о подобном варианте развития событий, и тонны муки, уничтоженной у телеграфной башни Шарпом, должны были стать сигналом французам, знаком того, что с ним, Феррагусом, можно и нужно иметь дело. Мука играла

роль страховки. Феррагус не питал теплых чувств к захватчикам и вовсе не хотел их присутствия в Португалии, но исходил из того, что лучше быть партнером победителей, чем жертвой. Богатому человеку есть что терять, и, если французы предложат протекцию, он сможет сохранить богатство. Если же выступить против или даже просто сбежать в Лиссабон, можно лишиться всего. Он понимал, что чем-то придется пожертвовать, однако сотрудничество давало надежду на сохранение состояния. Расчет строился исключительно на здравом смысле, и сейчас, сидя в кабинете брата и прислушиваясь к далекой пальбе, Феррагус думал, что вариант с отъездом в Лиссабон был ошибкой с самого начала. Если союзники победят, французы никак не придут в город, если же они проиграют, в любом случае потеряно будет все. Следовательно, лучше всего остаться рядом с тем, что у тебя есть, и защищать свое.

Ключевую роль в плане Феррагуса играл старший брат. Педро Феррейра, человек уважаемый, штабной офицер, сохранил связи с теми португальскими офицерами, которые перешли на сторону французов. Именно через него Феррагус и предложил противнику то, в чем он нуждался более всего: продовольствие. На его складе хранился немалый запас продуктов: пресных лепешек, соленой говядины и трески и многого другого. А еще масло для ламп, сапожная кожа, ткани, подковы и гвозди. Французы, конечно, предпочли бы забрать все это бесплатно, но Феррагус уже придумал, как заставить их заплатить. Выжить можно только так.

Он открыл дверь, кликнул служанку и послал ее за мисс Фрай.

– Не могу писать, – объяснил он, когда англичанка пришла, и в подтверждение своих слов показал разбитые пальцы. Вообще-то, писать он мог, хотя суставы распухли и пальцы сгибались плохо, но ему нужна была Сара. – Вы будете писать вместо меня, так что садитесь к столу.

Саре не понравился приказной тон, тем не менее она послушно села за стол, положила перед собой лист бумаги, придвинула чернильницу и взяла перо. В комнате стоял запах сигарного дыма. Канонада продолжалась – словно гроза в соседнем графстве.

– Письмо будет моему брату. – Сара вздрогнула от раскатистого голоса. Феррагус встал у нее за спиной, и она ощущала его давящее присутствие. – Напишите, что здесь, в Коимбре, все хорошо.

Сара обмакнула перо в чернила и начала писать. Перо скрипело.

– Напишите, что дело чести осталось неурегулированным. Что человек, о котором идет речь, сбежал.

– Только это, сеньор?

– Да, этого достаточно. – Чертов Шарп, подумал Феррагус. Уничтожил запасы муки. Сорвал сделку. Французы рассчитывали на него. И что они теперь подумают? Что на него нельзя положиться. Из-за проклятого стрелка у них с братом возникла проблема. Положение нужно исправлять. Как? Предложить им что-то еще? Но стоит ли? Может быть, французы и не придут? – Напишите, что мне надо знать его мнение насчет исхода сражения.

Сара писала. Она еще раз обмакнула перо и замерла – пальцы Феррагуса коснулись ее шеи. Секунду Сара сидела совершенно неподвижно, потом бросила перо:

– Сеньор, вы трогаете меня.

– И что?

– Прекратите! Или хотите, чтобы я позвала жену хозяина?

Феррагус усмехнулся, тем не менее руку убрал.

– Возьмите перо, мисс Фрай, и пишите дальше. Сообщите моему брату, что я молюсь за нашу победу.

Сара написала. Лицо ее горело, но не от смущения, а от злости. Как он смеет дотрагиваться до нее! Нажим получился слишком сильный, и на бумаге осталось несколько капелек.