Побег
Шрифт:
Многие из ее работ были мрачными и эротичными, исходящими из того плохого места, которое она пыталась загнать внутрь. Она выплескивала свои эмоции углем вместо слез, которые не могла выплакать, и если изгнание своих демонов ради выгоды делало ее шлюхой, то, возможно, она ей и была. Конечно, всегда находились люди, готовые платить.
— Ты публикуешь посты в Инстаграм? — спросила Джеки, глядя на свой телефон. — Какой у тебя ник?
У Вэл сжалось в груди.
— Я не выставляю свои работы. Это так неловко. Много фан-сервиса. Это действительно
— Мередит печет, — пропищала Джеки. — Это не искусство, но она все равно берет комиссионные. Даже работая в сфере технологии дополнительный заработок не будет лишним. Я как раз читал книгу о гиг-экономике и о том, как хреново, что людям приходится иметь больше одной работы, чтобы зарабатывать на жизнь.
— Выпечка — это тоже в основном хобби, — пояснила Мередит, бросив взгляд на Джеки. — Я беру плату только за то, чтобы халявщики держались от меня подальше. Только стоимость ингредиентов.
Она допила остатки своего латте.
— Я буду откровенна. Ты не похожа на психа, и ты нам нравишься. Если хочешь можешь вернуться с нами, я не против показать тебе квартиру. — Она коснулась рукава Джеки. — Ты согласна?
— Конечно. — Джеки встала, поправляя сумку. — А как насчет тебя, Банни?
«Это победа, — поздравила себя Вэл. — Будь счастлива».
Она заставила себя улыбнуться.
— Я согласна.
***
В городе стоял холодный осенний день. Они находились в поясе тумана, и Карл* сегодня был в прекрасной форме, катился по мосту Золотые ворота, чтобы заключить береговую линию в свои облачные объятия. Вэл видела, как туманные завитки петляют и кружатся над вершинами небоскребов воздушными волнами, заставляя их исчезать за мрачной серой завесой.
*Туман в американском Сан-Франциско настолько привычное погодное явление, что ему дали имя — Карл — Karl the Fog. И у него есть свой аккаунт в Твиттере с 355 тысячами подписчиков.
Люди рисовали Сан-Франциско как романтический город многих цветов, и Вэл была удивлена, когда поняла, насколько он был ровного серого цвета. «Где-то там спрятана аллегория, — подумала она, — о том, что на самом деле ничто не соответствует нашим мечтательным идеалам. Места, как и люди, могут легко разочаровать».
Уличный музыкант играл на саксофоне на углу улицы, открытый кейс лежал у его ног. Вэл узнала песню. Это была старая песня Шаде. Запахи нескольких разных кухонь наполняли воздух, смешиваясь в знойной смеси специй, горячего мяса и крестоцветных овощей, все это неприятно контрастировало со старой вонью мочи в переулках.
Слева от нее в канаве стоял брошенный пылесос с отсутствующим шнуром.
— Это странно, — сказала Джеки, глядя на него с небрежностью человека, делающего замечание о погоде.
— Может быть, это должно быть проявлением искусства, — предположила Вэл. Пылесос напомнил ей историю, которую однажды рассказал экскурсовод в музее, о человеке, который забыл свои очки рядом
— Раз уж упомянули об искусстве, ты когда-нибудь была на одной из пешеходных экскурсий по уличному искусству? — спросила Мередит. — Ну знаешь, ты ведь художник и новичок в городе.
Вэл моргнула, глядя на нее сверху вниз, глубоко засунув руки в карманы пальто. Она только что осторожно обошла иглу для подкожных инъекций, валявшуюся на земле.
— Я никогда не говорила, что новичок в этом городе.
— Тебе и не нужно. Это видно — без обид. — Мередит взглянула на большую фреску, пузырьковые буквы и яркие основные цвета не соответствовали грязным улицам и провисшим витринам магазинов. — В любом случае, тебе стоит как-нибудь сходить на одну из них. Они в основном для туристов, но это очень классно, и они делают все возможное, чтобы по-настоящему запечатлеть душу района.
«Душа этого района?» — Вэл подавила желание усмехнуться. Она быстро училась отличать аборигенов от переселенцев. Коренные жители Сан-Франциско говорили о своем городе так, как родители говорят о проблемном, но любимом ребенке. Снисходительно и пресыщенно, они вели себя так, будто серьезные и потенциально опасные проблемы не более чем часть его причудливого очарования. Вроде использованных игл для подкожных инъекций и всего такого.
— Круто, — сказала Вэл без энтузиазма. — Схожу как-нибудь.
Мередит остановилась у металлических ворот, зажатых между лавкой азиатского бакалейщика и местом, где сдавали в аренду смокинги и официальную одежду. И там, и там было пусто.
— Вот мы и пришли, — сказала Мередит, прижимая карточку-ключ к панели рядом с воротами. Она открылась со скрежетом металла, и Джеки придержала ее, чтобы они втроем вошли внутрь, прежде чем осторожно закрыть за собой. — Будь осторожна с прохожими.
— Это обычно проблема? — спросила Вэл, бросив настороженный взгляд назад.
— Нет, обычно нет, хотя бездомный парень однажды заскочил и кричал, бегая по коридорам, пока охрана здания не вывела его. — Мередит направилась к лестнице. — После этого инцидента мы все получили строго сформулированное электронное письмо о том, что должны «отслеживать обстановку», но что нам действительно нужно, так это швейцар.
— Днем в этом районе довольно безопасно, — сказала Джеки. — Только не после наступления темноты.
— Ты работаешь в ночную смену? — спросила Мередит. — Официанткой?
— Да.
— Инвестируй в перцовый баллончик.
Совет? Или они всерьез рассматривали ее в качестве своей новой соседки по комнате?
Мередит не стала уточнять, вставляя ключ в замок двери на полпути по коридору.
— Это наша, квартира триста один. Нумерация на европейский стиль, чтобы сделать все еще более запутанным. Люди, которые построили здание, были из Португалии, поэтому этот комплекс называется Пальмас-дас-Маос. Сто комнат находятся в подвале, который, кстати, затопляет.