Побег

Кэмпбелл Нения

— Мне стало интересно, с кем ты… но потом твоя соседка вернулась домой, и мне пришлось уйти. — Его взгляд переместился на ее шею. Шарф развязался во время борьбы. — А я-то думал, что ты не можешь насытиться мной. — В стакан попало еще больше пепла. — Ты разбила мне сердце.

— Отлично, — свирепо сказала Вэл. — Надеюсь, ты умрешь.

Лука засмеялся, прижав руку к груди.

— О, Вэл, — восхитился он. — С тобой так весело. Я начинаю даже надеяться, что ты переживешь эту охоту.

«Нас таких двое».

— Хотя, скорее всего, у тебя

не получится, — заявил он, поставив стакан на стол и затушив сигарету. — Я хороший стрелок. Как и моя сестра. Это была ее идея, знаешь ли. Она позаимствовала её в одной из своих книг со сказками. В кельтских преданиях говорится, что всадники фейри охотятся на людей за несколько недель до Пасхи в лесу Вистмана ради забавы.

Вэл напряглась, когда он подошел ближе и посмотрел на нее сверху вниз.

— Мы сейчас в Юте, и здесь ужасно скучно. Повсюду высохшие земли. Не волнуйся, мы быстро уедем. В ближайшие пару дней ты окажешься в Нью-Джерси. У нашей семьи есть хороший участок на севере, прямо у леса. Анна-Мария сказала, что ты спортсменка. Да телосложение у тебя как у бегуньи. Ты все еще бегаешь?

Вэл слегка вздохнула и отвернулась, поджав губы.

— Возможно, — решил Лука, отвечая на свой вопрос. — Интересно. Ну, это может оказаться для тебя преимуществом, а может и нет. Полагаю, все будет зависеть от погоды.

«От погоды?» — удивилась Вэл, не глядя на него.

— Удивительно, как быстро люди прибегают к своим базовым инстинктам во время эмоционального напряжения. Нам нравится думать о себе как о высшем виде, более развитом, чем наши животные собратья, но мы так же заинтересованы в сексе, насилии и удовлетворении своих аппетитов, как и любой другой тупой, нецивилизованный зверь — возможно, даже больше.

— В конце концов, — продолжал он, явно увлекшись темой, — когда кто-то подавлен, порой и недозволенное может стать предметом навязчивой идеи. Почему я не могу получить желаемое? Наверное, это хорошо, быть настолько плохим. Даже представление о первородном грехе возвращается к идее о том, что опасность сама по себе является соблазном и наградой.

— Если то, что ты говоришь, правда, то каждый хотел бы стать преступником или искателем острых ощущений, — возразила Вэл. — Ты говоришь, что человечество по своей природе эгоистично и жестоко. Но это не так. И потому то, что ты говоришь, совершенно безумно

— Ах, — восхитился Лука. — Вот он, изворотливый ум, за который мой брат выбрал тебя. То, что ты говоришь, правда, но это только потому, что мы живем в обществе, которое осуждает антисоциальных личностей — антисоциальных по определению реальной психологии, разума. А не по определению популярной психологии, которым разбрасываются, как рисом на свадьбе. И я говорю это не только в юридическом смысле, но и в отношении личной выгоды. Если бы общество было чуть более эгоистичным, Валериэн, мы бы видели гораздо больше низменного и жестокого. Мы бы упивались этим.

— И общество бы рухнуло, — не сдавалась Вэл.

— Нет. Ты судишь по

моему брату. Гэвин не социопат, он психопат, который не видел причин играть по правилам общества, хотя и начинал, когда ему это было выгодно. Он любил игры. Мы все любим. Но время от времени, если правила этих игр приходится нарушать или обходить, кто скажет, что это так уж плохо? Ты это делаешь, потому что у тебя нет преимущества, но, если бы это я был привязан к кровати, а ты держала нож, ты могла бы чувствовать себя совсем по-другому.

Его слова заставили вспомнить тот день с поразительной ясностью — золотистый свет, проникающий через окно, теплую кровь, забрызгавшую ее лицо, насмешливый поцелуй, который она подарила Гэвину, когда тот похолодел от шока. Она наслаждалась этим, тошнотворно осознала она. Она наслаждалась его поражением, как хищник свежей добычей, несмотря на то, что это преследовало ее каждую последующую ночь в следующие три года.

— По твоему лицу вижу, что ты понимаешь, — заметил Лука. — Кроткие могут унаследовать Землю, но сильные будут охотиться за ними, чтобы завладеть ею, и в конечном итоге, Валериэн, выживут сильнейшие. — Он подмигнул ей. — Victori spolia sunt. Победителю достаются трофеи.

Глава 17

Жемчуг

Вэл не помнила, как заснула, но, должно быть, она это сделала, потому что Лука ее тряс. Запястья и лодыжки онемели и стали тяжелыми, когда она попыталась пошевелить конечностями. Она подняла на него сонные глаза, когда он разрезал узы своим охотничьим ножом.

— Бедняжка, — он обхватил ее за талию, чтобы помочь подняться. — Мне не хотелось тебя будить, но мы должны следовать графику. Все ждут тебя.

Последняя фраза окончательно ее пробудила.

Ей не хотелось думать о том, что произойдет в Нью-Джерси, но мысли все равно возвращались к этому. Застрелят ли они ее на месте, когда она будет подходить к входной двери, или сначала дадут ей фору?

И действительно ли Гэвин позволит этому случиться? Он пытался убить ее за предательство и признался, что, когда появился в университете, его целью действительно было пролить кровь Вэл. Возможно, он думал, что это достойное наказание за ее отказ отдать ему свое сердце — позволить членам его семьи вырвать его с кровью из ее груди в качестве охотничьего трофея.

Вэл сдержала всхлип.

— Не переживай, — проговорил Лука. — Все будет не так ужасно.

Она просто смотрела на него, не в силах скрыть слезы. «Ты что, мать твою, шутишь?»

— Если я поймаю тебя, обещаю, что это будет точный выстрел. — Он улыбнулся, ведя ее в ванную, как будто думал, что его слова ее успокоят. — Это произойдет так, как будто кто-то ударил тебя, а потом ты вообще ничего не почувствуешь. Кстати, у тебя есть пять минут, чтобы принять душ.

Она продолжала смотреть на него. Лука сложил руки.