Побеждаю и сдаюсь

В то утро Эйдэрд проснулся по обыкновению рано, ещё до восхода солнца. Муж королевы Леолии, герцог и хранитель Медвежьего щита, Защитник королевства Элэйсдэйр… Титулов было слишком много. Разве что не король. Но от короны Эйд отказался добровольно, оставив супруге все права и регалии. Зато остальные бремена тягот государственной власти взвалил на себя так, что на что-либо иное времени просто не оставалось.

Семь щитов — обширных, пограничных земель, словно щитами закрывающих собой Королевские земли

Элэйсдэйра от коварных врагов. Семь герцогов-хранителей. Но Эйдэрд вот уже почти тридцать лет был больше чем герцог. Некоронованный король. Раб на галере, носящей славное имя Элэйсдэйр.

Эйд открыл глаза, всматриваясь в мрак. Беспросветный, темнее, чем ночь. Прислушался к собственным ощущениям. Было не меньше семи часов утра. Обычно герцог вставал не позже пяти, но зимой, когда солнце не спешило подниматься, Медведь, как называли хранителя Медвежьего щита, иногда давал себе поблажку. Особенно если засиделся за документами допоздна.

Он осторожно встал, протянул руку, коснулся потушенной свечи. Чиркнул кремнём и замер. Его грубые пальцы обожгло искрой, но мужчина не увидел вспышки.

Эйд подошёл к окну, распахнул его. И вздрогнул.

Ночью выпал снег. Столичный Шуг не был зимним городом, как, например, Кедровый — столица Медового царства. Зима здесь продолжалась не более месяца, а снег лежал тонким пушистым ковриком и тут же таял, едва пригревало солнце. Но… Сейчас — утро. Солнца ещё не было. Ветер дул с севера. Значит, снег не должен был растаять.

Тогда почему так темно?

— Лео, — хриплым от волнения голосом позвал Эйд. — Прости, что разбудил. Зажги, пожалуйста, свечу.

Он услышал, как королева зашевелилась, пробуждаясь. Зевнула, потянулась, откинула тяжёлое одеяло. Леолия любила тепло. Это была одна из немногих её слабостей. Королева безусловно доверяла мужу и не стала уточнять причину столь странной просьбы. Снова чиркнул кремень.

— Что с тобой? — удивилась Леолия, просыпаясь окончательно. — Эйд?

Но он не мог ей ответить. Горло перехватил спазм. Медведь впервые за много лет почувствовал страх. Страх, что голос выдаст его панику.

Жена, шлёпая босыми ногами по полу — ковры она ненавидела с той же силой, с какой любила тёплые, мягкие одеяла — подошла, коснулась его.

— Эйд?

В любимом голосе, чуть сиплом от сна, поднималась тревога, и герцог-Медведь привычным усилием подавил собственные эмоции.

— Лео, — прошептал, ненавидя себя за слышимую дрожь в словах, — не пугайся. Надо позвать лекаря.

Он притянул её к себе, нагнувшись, поцеловал в глаза.

— Да, — шепнула она в ответ. — Конечно. Что с тобой?

— Я тебя не вижу.

Эйд почувствовал, как она вздрогнула всем телом.

Ещё пять лет назад, когда была магия, неожиданная слепота не стала бы проблемой. Но сейчас медвежьи камни, драгоценные артефакты, стали дешевле булыжника.

Леолия отстранилась. Пошла к кровати и позвонила в колокольчик, вызывая слугу.

— Позови Арна, — велела она, когда дверь приотворилась.

Практически

бесшумно приотворилась, но Эйд услышал. «Кто сегодня дежурит?» — задумался он. И тут же вспомнил: Гисла. Худенькая, тонконогая девушка с огромными испуганными глазами. Леолия спасла её, проданную в бордель за долги отца. Дала ей работу, еду и кров, но Гисла продолжала отчаянно бояться Чёрную королеву, о которой в народе шептались, называя ведьмой.

Исполнительная. Старательная. Что ж, неплохо.

— Что это может быть, Эйд? — тихо спросила Лео, когда дверь аккуратно затворилась.

— Возможно, последствия удара, — отозвался Медведь.

Он уже успел взять эмоции и страхи под контроль и низкий голос звучал привычным железом. Лишь пальцы дрожали от напряжения.

— Удара? — непонимающе переспросила королева.

— Затылком о лестницу, — пояснил Эйд. — Я не стал обращать внимания на такую мелочь. Видимо, зря.

— Затылком о… В каком смысле? Нет, я знаю, что ты скажешь. Объясни, каким образом это произошло.

Герцог пожал плечами.

— Ничего такого, о чём следовало доложить. На пару секунд потерял сознание, вот и упал. Хорошо, что был один и никто не видел.

— Хо-ро-шо? — прошипела Леолия, одеваясь. — Ты…

Но она тоже взяла себя в руки. Чёрная королева умела не вопить, когда очень хотелось вопить.

— И как давно ты стал терять сознание, Эйд?

— С полгода назад, наверное, — задумчиво отозвался тот. — Кажется, после того пожара… Нечасто. За все эти месяцы — лишь пару раз.

— Это — второй?

— Третий.

Королева шумно выдохнула сквозь ноздри. Герцог её понимал. Безусловно, к здоровью нужно относиться бережно. Особенно, когда тебе за пятьдесят. Но… Как-то уж очень незаметно проскочило полвека. Эйдэрд иногда забывал, что ему уже не двадцать, и даже не тридцать. Он привык не щадить себя.

Дверь снова отворилась. Лёгкий танцующий шаг. Арн — королевский лекарь. Маленький, худенький, со спины казавшийся мальчишкой, если бы не седые волосы.

— Ваше величество, Ваша светлость, доброе утро.

Эйдэрд вздохнул. Он ненавидел обращаться к лекарям, отвечать на бесконечные вопросы. Терпеть не мог, когда его осматривали и ощупывали, словно племенного жеребца.

— Герцог Эйдэрд сегодня утром перестал видеть, — холодно отозвалась Леолия. — Он весь — в вашем распоряжении. И да, если это утро доброе, то — доброе утро, господин Арн.

Особняк Серебряных герцогов нравился Джайри: соединённые друг с другом корпуса, разбросанные по саду флигели, башенки со стрельчатыми окнами, изящные балкончики… Пять лет назад, когда отец забрал мать с собой в одно из своих далёких странствий, а Джайри, наконец, возглавила Серебряный щит, этот особняк, восточным фасадом выходящий на набережную полноводной Шугги, стал отрадой новой герцогини. Он казался изящным домиком сказочной принцессы.