«Поболтаем и разойдемся»: краткая история Второго Всесоюзного съезда советских писателей. 1954 год

НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Научное приложение. Вып. CCLXXIV

Рецензенты:

К. Келли, Ph. D., ведущий научный сотрудник Тринити-колледжа (Кембридж) и Почетный профессор Кембриджского университета

И. Е. Лощилов, кандидат филологических наук, Ph. D., ведущий научный сотрудник Института филологии СО РАН

Предлагаемая монография посвящена Второму Всесоюзному съезду советских писателей, состоявшемуся в декабре 1954 года спустя двадцать лет после Первого. В отличие от ознаменовавшего собой торжество эстетики сталинизма Первого Всесоюзного съезда, который давно привлекает к себе внимание историков литературы, Второй съезд писателей СССР до самого последнего времени оставался почти забытым событием. В 2018 году при участии автора монографии вышло первое объемное

исследование о нем [1] , однако некоторые важные архивные материалы, проливающие свет на ранее неизвестные обстоятельства его созыва и проведения, обнаружились несколько позже. Сейчас, благодаря любезности издательства «Новое литературное обозрение», появилась возможность включить новую информацию в потребовавшую некоторой ревизии историю съезда, представив в виде отдельного издания расширенную версию вводной статьи из упомянутого коллективного труда [2] .

В книге два раздела. Первый открывает очень краткое текстологическое предварение, необходимое для того, чтобы представить специфику архивных материалов и опубликованных источников, на которых построено это исследование. Важно с самого начала четко представить себе разницу между тем, чему были свидетелями участники съезда, что они слышали, и тем, что несколько позже было представлено более широкой аудитории. Следующая за текстологическими пояснениями глава посвящена истории осмысления съезда, отразившейся в критической, публицистической и очень немногочисленной академической литературе. Центральный вопрос, который в ней ставится, можно сформулировать так: каким представлялось значение всесоюзного собрания писателей на протяжении шести с небольшим десятилетий? Во второй главе раздела рассматривается культурно-политическая ситуация, на фоне которой съезд состоялся. Очень многое в съездовских дискуссиях связано с тем, что происходило накануне, и без учета полемики в среде «культурной элиты», развернувшейся после 5 марта 1953 года, сегодня может быть непонятно. В ней же освещаются малоизвестные документы, позволяющие судить о том, как и когда возникла идея провести съезд и как, идеологически и с точки зрения «менеджмента», велась подготовка к масштабному сбору писателей. В третьей главе рассматривается сама съездовская дискуссия – ее главные коллизии и темы, вокруг которых велись споры. Четвертая, заключительная, глава раздела посвящена закулисной истории самого яркого из прозвучавших на съезде выступлений – шолоховского. Ее цель состоит в том, чтобы понять, что хотел сказать в своей и без того скандальной речи М. А. Шолохов, но не сказал.

Во втором разделе представлены опубликованные и неопубликованные варианты речей «крамольных» и в этом отношении наиболее интересных съездовских ораторов – М. А. Шолохова, И. Г. Эренбурга, О. Ф. Берггольц. Большинство расхождений между опубликованными отчетами о съезде и неопубликованными носят стилистический характер, но они серьезно меняют картину происходившего.

Кроме того, в нем представлена неопубликованная стенограмма речи министра культуры СССР Г. Ф. Александрова. Судя по всему, Александров был исключен из достойных упоминания участников съезда из-за скандала. За некоторое время до публикации стенографического отчета о съезде он был уличен в покровительстве драматургу К. К. Кривошеину, который, как выяснилось, содержит

притон разврата, «дом свиданий» в своей квартире и на даче, куда систематически завлекает молодых девушек и женщин, главным образом из среды театральной молодежи и студенток театральных училищ, соблазняя

их разного рода подачками и обещаниями устроить карьеру… [3]

За «морально-бытовое разложение, потерю политической бдительности и неискренность перед партией в объяснении своего недостойного поведения» постановлением ЦК КПСС от 10 марта 1955 года Александров был снят с поста министра культуры СССР и отстранен от обязанностей члена Президиума Академии наук СССР [4] .

Одна из основных посылок при работе над книгой состояла в том, чтобы рассказать о съезде кратко, выделив только самое существенное – очертив контекст и указав «ключи», которые бы помогли разобраться в не самых очевидных за давностью лет вещах. Нет никаких сомнений в том, что будущие раскопки темы, если за них кто-либо возьмется, позволят увидеть съезд и детальней, и точнее. Второй Всесоюзный съезд советских писателей оказался одним из важнейших событий ранней оттепели. Но был ли он «оттепельным» по своей сути? Что предшествовало съезду и как проходила подготовка нему? Как на его участников влияло политическое наследие только что почившего в бозе сталинского режима? Из столкновения каких идеологий и настроений складывалась съездовская полемика? Чьи выступления сыграли в ней главную роль? Вот вопросы, на которые пытается ответить автор монографии.

Исследование архива РГАЛИ (Ф. 631) и текстологический анализ корпуса стенограмм осуществлялись при участии М. Н. Нечаевой и Е. А. Роженцевой.

В названии книги использована реплика из кулуарной предсъездовской дискуссии, процитированная В. Н. Ажаевым в статье «Уважать свой „Литературный цех“» (Литературная газета. 1954. 11 ноября (№ 134). С. 2).

Ажаев писал восприятии съезда в писательской среде:

Мы хотим здесь поговорить именно о писательском союзе, так как считаем неправильным то, что выступления литераторов на эту тему в печати полны только категорического осуждения и свидетельствуют больше всего о нежелании разобраться в сложном хозяйстве своего цеха поглубже и повнимательнее. Это тем более необходимо, что при устном обмене мнениями в литературных кулуарах рассуждения о съезде и о союзе просто подчас поражают равнодушием или, наоборот, резким раздражением: «И ничего не жду от съезда, поболтаем и разойдемся», «Союз себя изжил, никому он не нужен».

Знакомые слова и знакомые настроения!

В связи с разнородностью цитируемых источников принятые в книге условные обозначения и сокращения варьируются, что оговаривается каждый раз при их смене. В первом разделе в главах с первой по третью приняты следующие сокращения и обозначения.

СО 1956 – Второй Всесоюзный съезд советских писателей. 15–26 декабря 1954 года: Стенографический отчет. М.: Сов. писатель, 1956.

НС 1954 – Машинопись неправленой стенограммы заседаний съезда (Ф. 631. Оп. 28. Ед. хр. 1 – 19).

ПС 1954 – Машинопись правленой стенограммы (Ф. 631. Оп. 28. Ед. хр. 20–36).

При ссылках на стенографический отчет, опубликованный в 1956 году, в тексте в круглых скобках указывается только страница – (333).

При ссылках на машинописные копии стенограммы 1954 года в тексте в круглых скобках указывается только единица хранения и номер листа – (3, 33).

При необходимости указать оба источника ссылки разделяются точкой с запятой, причем ссылка на машинописную копию стенограммы 1954 года (НС 1954 или ПС 1954) приводится первой – (3, 33; 333).

В основном тексте при цитировании воспроизводится текст стенографического отчета, опубликованного в 1956 году.

Разночтения с неправленой машинописной копией (НС 1954) стенограммы 1954 года обрамляются квадратными скобками – [].

Варианты из неправленой машинописной копии стенограммы 1954 года (НС 1954), если они обнаружены, приводятся в постраничных сносках и тоже заключаются в квадратные скобки – [].

Причины отсутствия фрагментов в раннем источнике обычно не оговариваются. Хотя в том, что касается докладов и содокладов, такие лакуны в большинстве случаев объясняются сокращениями во время чтения. Исключение составляет первый доклад А. А. Суркова, в стенограмме, возможно, сохранившийся не полностью.