Побратим

Левадский Артем Александрович

– Что это? – ошарашенно спросила Оми.

– Похоже, это война. Давай посмотрим, как они воюют, сразу будет видно имеет ли смысл брать их с собой на штурм или нет. Хоть я и не одобряю такого варварского отношения к планете, но что поделать – дикари, они дикари и есть.

– Так куда летим?

– А давай туда, – палец Рини указал куда-то в середину уродливо пересекавшего материк шрама. – Зависни километрах в десяти от поверхности, а там решим.

– Хорошо, – сказала Оми, направляя челнок на снижение.

Через сорок минут они уже висели на высоте десять километров и внимательно разглядывали изображение сканеров. Под ними по большой широкой дороге шло большое количество

людей в направлении восходящей местной звезды. Насколько было видно, в основном это были женщины, старики и дети.

Гораздо реже им навстречу, в сторону полосы дыма, заметного даже из космоса, шагали мужчины, одетые в одинаковую форму – скорее всего это были военные. Также по дороге в обе стороны передвигались разные виды транспорта: были такие, которые тянули какие-то животные, но были и едущие сами.

– Смотри, они используют транспорт на механической тяге. Видишь дым из механизмов? Скорее всего химический двигатель или какой-нибудь преобразователь тепловой энергии с низким КПД.

Вдруг, на высоте около пяти километров, появилось восемь летательных аппаратов. На их крыльях была нанесена символика: черные кресты с белой окантовкой. Заметив их, люди стали разбегаться, но спрятаться на открытой местности было негде. Летательные аппараты перестроились один за другим и, перевернувшись начали резко пикировать в сторону колонны безоружных людей. В самой нижней точке от них отделялись бомбы и разрывались между обезумевшими людьми.

– Твари, что же они творят. – стиснув кулаки до белого состояния шептала Оми. – Это же уничтожение безоружных. Рини, давай что-то сделаем, там же дети и женщины.

– Мы не можем вмешиваться, Оми. Это их война и мы не знаем кто там прав или виноват. Ты же помнишь наш свод законов о недопустимости контактов с “дикими”? Мы и так его нарушаем, находясь здесь.

– Вот именно. Мы уже здесь, а законники там и вообще неизвестно, вернемся ли мы обратно в империю. Давай что-то делать, я не могу смотреть на это уничтожение людей.

– Смотрите, – их отвлек голос Ноя.

Со стороны, затянутой дымом, быстро приближался один летательный аппарат с красной пятиконечной эмблемой на крыльях. Завидев его, стервятники засуетились и начали перестраиваться, стараясь уйти. Оружие, находящееся позади кабин, начало огрызаться трассирующими очередями. Но не тут то было – разъяренный летчик буквально в течении пяти минут свалил двоих противников, которые задымив, понеслись к земле, куда и воткнулись, вырастив огромные кусты взрывов. Больше врагов уничтожить ему помешали два тонких, с виду хрупких, летательных аппарата c такими же черными крестами на крыльях. Завязалась карусель воздушного боя и вскоре один аппарат с крестами задымил, клюнул носом и понесся к земле. Но и аппарат управляемый смелым пилотом тоже получил повреждения и начал со снижением выходить из боя. Но противник, разозленный произошедшим, продолжил его преследовать.

Увеличив изображение, Оми видела, что плоскости летательного аппарата топорщатся рваными ранами, и точно такие же раны находятся в районе кабины. Чем дальше, тем тяжелее аппарат держался в воздухе. Складывалось впечатление, что он летит и уворачивается от очередей противника только на силе воли своего пилота.

– Я больше не могу на это смотреть. Ной, дай залп по преследователю из дезинтегратора, Роми, держи аппарат силовым лучом, пока он не упал. Рини, я сейчас спускаюсь, аппарат заведем силовым лучом в аппарель, готовься вытащить пилота и уложить в медкапсулу. Приготовь спас.аптечку, похоже ему она понадобится. Все работаем.

– Ты хочешь?…

– Да, я хочу его спасти. Все разговоры потом. Начали.

Челнок полетел к земле быстрее

птицы.

Люди, устало брели по дороге на восток уже не первый час. Вдруг раздался выкрик “Воздух!” и все стали разбегаться, так как уже знали, что фашистам все равно на кого сбрасывать бомбы: на солдат, раненных, женщин, детей или стариков. Но вскоре, после начала бомбардировки, ситуация изменилась. Откуда-то прилетел истребитель и прогнал бомбардировщиков, сбив при этом двоих. Но долго радоваться людям не пришлось. На защиту прогнанных бомбардировщиков прилетели два мессера и начался воздушный бой. Вскоре один мессер задымил и упал в недалекий леc, где и взорвался. Но и ястребок тоже получил повреждение и начал выходить из боя. Оставшийся немецкий пилот не хотел мириться с таким положением вещей и старался расстрелять отважного пилота, но тот постоянно уворачивался, хоть каждым раз это получалось труднее. А потом, ястребок влетел в непонятно откуда взявшееся облако… И не вылетел из него, как будто пропал, а из облака мелькнул голубоватый луч и фашисткий самолет рассыпался пылью. Не ожидавший этого пилот полетел на землю.

Не то что верующие, даже атеисты начали креститься и припоминать Святое писание. Через несколько дней можно было слышать версию, что Святой Петр спустился прямо на облаке, чтобы лично встретить великого Воина… Причем каждый рассказчик это видел лично сам: “Вот те крест…”

***

Николай был зол. Шел семидесятый день войны. Позади были горечь потерь, отступления, крушение веры во все, во что привык свято верить. Ну как же так? Получается, что Рабоче-Крестьянская Красная Армия совсем не так сильна, как о том говорилось со всех сторон. Где выступление германского пролетариата в случае начала войны? Где обещанная война на чужой территории и малой кровью? Получается, что им всем врали? Врали все и обо всем?

Николай Васильевич Соколов родился в 1918 году в Курской области. В 1939 году окончил Качинскую Краснознаменную военную авиационную школу им. А. Ф. Мясникова и по распределению попал служить в 163 ИАП, вооруженный истребителями И-16.

И-16 отличный истребитель, разработанный в 1934 году, но уже к 1939 году, к советско-финской войне подрастерявший свои преимущества… Но делать нечего, что дали, на том и будем Родину защищать.

Пролетело два года, наступил 1941 год. Служба протекала как обычно, но ближе к лету участились нарушения воздушных границ, причем нарушители залетали далеко, но трогать их почему-то было запрещено. Как же, ведь Пакт о ненападении подписан…

Николай готовился убыть в очередной отпуск, назначенный на 20 июня, но совершенно неожиданно для всех Георгий Нефедович Захаров, командующий 43 ИАД, в которую входил и их авиаполк, отменил все отпуска и увольнительные, вызвал всех отпускников и увеличил количество дежурных звеньев и эскадрилий. Только благодаря этому, когда 22 июня на рассвете прилетели немецкие бомбардировщики, их достойно встретили. Потом бои над Минском, отступление, потери друзей, самолетов. Уже 1 июля полк вывели на переформирование, так как из 56 И-16, остался хорошо если десяток. И это было неплохим результатом, так как многие другие полки потеряли свою технику в первые часы войны прямо на земле, так как самолеты были выстроены как на парад: крыло к крылу, под линеечку, места стоянок расчерчены белыми линиями, отлично видными сверху и помогающими целиться сверху. А были и другие случаи, как например с соседним, 162 ИАП, который после двух дней боев, в которых не потерял ни одной машины, после многочисленных бомбежек была настолько повреждена взлетная полоса, что пришлось уничтожать самолеты и уходить пешком.