Побратимы(Партизанская быль)
Шрифт:
Подхожу к тем, кто сложил оружие, поднимаю с земли винтовку за винтовкой и вручаю их новым партизанам. При этом ловлю себя на мысли, что придуманный Андроповым ритуал перехода не лишен смысла.
После этого обращаюсь к новичкам:
— Здравствуйте, хлопцы!
— Здраст!..
— Содействовать такому хорошему делу, как возвращение в строй советских воинов, конечно, приятно. Особенно радуемся, когда среди вступающих встречаются севастопольцы — старые боевые друзья партизан. Надеемся, что оружие, ставшее с этой минуты партизанским, никто из вас не опозорит. А чтобы успехи ваши были большими, вместе с винтовками принимайте на вооружение и нашу веру в неизбежность победы советского
Лица парней оживились. Видимо, откровенность, с какой мы заговорили, пришлась им по душе, ледок настороженности, не покидавший власовцев, сломался. Им захотелось поговорить откровенно, и, чтоб не маячить на открытой местности, мы направились в лес. Тут под кроной дуба завязывается разговор о делах на фронте, о жизни на Большой земле, о партизанском житье-бытье. Интерес новичков к вестям с Родины, к жизни партизанского леса безграничен. Но время не ждет.
— На сегодня хватит, товарищи. Еще наговоримся. Ведите их на гору Дедов Курень, — говорю Ване Сырьеву и Толе Смирнову. — Располагайтесь отдельным отрядом. Ставьте посты, высылайте дозоры. Начальнику штаба передайте, чтоб принял отряд на довольствие и помог хозяйственным инвентарем: топорами, пилами и кухонной утварью.
Новые партизаны уходят лесными опушками в Тиркенский лес, а мы какое-то время стоим, провожая их молчаливыми взглядами.
— Моряки, видать, хлопцы наши, — ни к кому не обращаясь, говорит Николай Парфенов. — А к ндсовцам, откровенно говоря, сердце пока не лежит.
На Чуунче у политрука Клемпарского дел невпроворот. Каждый день приходят подпольщики. Они осаждают просьбами: берите людей в лес. Со вчерашнего дня ждет румынский офицер — он тоже пробивается к партизанам. Его привел «Сосед» [62] . Он знает румына и ручается за него.
62
«Сосед» — подпольная кличка Ильи Берегового, руководителя группы патриотов села Фриденталь (Курортное).
Приглашаем гостя.
Молодой, среднего роста, черноволосый румын на ломаном русском языке говорит, что не хотел и не хочет воевать против советского народа, давно искал способ перейти на советскую сторону и теперь просит дать ему возможность повернуть оружие против Гитлера и его грязного прислужника Антонеску.
Виталий Караман — сублокотинент, ветеринарный врач кавалерийского полка румынской дивизии. В Крыму он чуть больше полугода, но успел проявить себя. Многим жителям Розенталя и Фриденталя он помог получить фиктивные документы, выдал справки о тяжелых заболеваниях и этим спас их от угона в Германию. Виталий перечисляет фамилии спасенных им жителей, которые находятся у нас. В полку есть его единомышленники- антифашисты. Это — Николареску Константин, сублокотинент, Полоцано Георгий, капрал, Мокогоняно Георгий. Румыны хотят уйти в лес, но желают знать, как решат партизаны: сразу заберут в отряд или поручат вести антифашистскую работу в полку. Ответ можно передать через фридентальского полицейского. Солдаты из антифашистской группы называют его партизаном, воюющим против Гитлера на немецком довольствии.
Вместе с Виталием Караманом обсуждаем запрос антифашистов и решаем: пока позволяет обстановка, продолжать работу в полку, готовить переход на сторону партизан возможно большего числа солдат или всего полка. А Караману держать связь
— Фундаментальная подготовка к переходу! — смеемся мы.
Румын уходит, а через полчаса у нас новая встреча. Из села Баксан пришел наш разведчик «Алексеев» [63] , постоянно живущий в баксанском осином гнезде.
«Алексеев» рассказывает, что в среде баксанских полицейских царит заметное уныние. Поговаривают о переходе на советскую сторону, но боятся возмездия. На этом страхе пытается сыграть немецкая пропаганда; она во всю раздувает угрозу «большевистской кары». Баксанцы поговаривают об официальных условиях перехода на сторону партизан, думают заручиться документом. Что ж документ, так документ. Диктую эти условия. «Алексеев» и Вася Буряк записывают.
63
Карпов Гавриил Никитович, коммунист с 1927 года, бывший комиссар 2-й противотанковой бригады, окруженец.
«Наши предложения:
…разоблачать и отвергать фашистскую демагогию о невозможности возврата („добровольцев“ на советскую сторону)…
Поверить в искренность заверений Крымских правительственных органов…
Поверить в то, что наша (Коммунистическая) партия и советский народ серьезно заинтересованы в том, чтобы как можно большее количество обманутых немецкими бандитами людей вернуть в свои ряды, представить им возможность искупить свою вину перед Родиной и смыть позорное пятно черной измены и подлого предательства…
Только немедленный разрыв с немцами, беспощадная месть и борьба является единственно правильным выходом из тяжелого положения „добровольцев“…
Возможность перехода (к партизанам) есть и у баксанцев. Не тогда (конечно), когда Красная Армия будет в Карасубазаре.
Наши условия перехода:
…зачисление в партизаны;
создание баз продовольствия и вооружения, передача их партизанам;
наше содействие в переброске семей „добровольцев“ (ставших партизанами) на Большую землю;
подготовка и проведение серьезных боевых операций против немцев и открытый переход к партизанам;
всемерное содействие партизанам в борьбе против оккупантов;
Дополнительные задачи:
…советская пропаганда среди татарского населения;
укрытие и предотвращение вывоза немцами хлеба, скота, имущества;
предотвращение угона в Германию населения;
форсированное проведение сева и других сельхозработ;
усиленный саботаж сбора немцами сельхозпродуктов и других их мероприятий»… [64] .
64
Партархив Крымского обкома Компартии Украины, ф. 156, ед. хр. 5063, л. л. 6, 7 и 8.
Следующая встреча была с «Соседом» — Ильей Береговым. Он начал с угощения: разрезал буханку хлеба. Там обнаруживаем записку. Складываю кусочки бумаги и читаю: «Привет из Фриденталя дорогим товарищам и родным сынам. Привет от полицейского Фриденталя». Подпись неразборчива.
«Сосед» смеется.
— Это наш подпольщик Иван Вернигоров. Хотел сам явиться в лес и лично пожать вам руки, но я не пустил его. Тогда он придумал эту депешу.
— Немцы не подозревают его? — спрашиваю Илью.