Поцелованная богом
Шрифт:
А потом я уже ловко имитировал здоровый и крепкий сон. И Лиса не нашла повода выдворить меня из своего дома.
Мне стало казаться, что Лиса начала привыкать к моему постоянному присутствию рядом. Она уже не напрягалась, когда наши руки случайно соприкасались.
Однажды я расхрабрился настолько, что, увидев, как она поджимает пальцы на ногах, сидя рядом со мной на диване, словно пытаясь сбросить накопившуюся за день усталость, просто взял и положил ее ноги себе на колени. И продолжил изучать отчеты аналитической службы. Всем телом ощутил, как она напряглась, решая: сбежать сейчас или остаться.
Спустя какое-то время, я зашел к Лисе в спальню, увидел, что она валяется на кровати, изучая что-то в буке и зазывно сверкая голыми пяткам. Не смог удержаться и пощекотал розовую круглую пятку. Нога дернулась, рыжая повернулась ко мне.
— Щекотно!
— Ну, извини, — взял и нагло завалился рядом с ней. — Что читаешь?
— План завтрашней операции, — рыжая, вопреки моим опасениям, не обрушила бук мне на голову.
— Ты всегда все делаешь по плану? — подначил ее.
— Увы! — она закрыла крышку бука и повернулась ко мне. — Гораздо чаще приходится импровизировать.
— Почему, увы?
— Я все-таки отвечаю за жизни моих пациентов, — напомнила она мне. — Мне кажется, ты должен это понимать.
— Да, — согласился с ней. — Иногда я тоже жалею, что не все у меня идет по плану.
— А раньше? — поинтересовалась Лиса. — До того, как ты стал олигархом?
— Поверишь, это была одна сплошная импровизация, — засмеялся я.
— Думаю, что твое начальство было от этого не в восторге.
— Бывало, — кивнул я.
— Но оно смотрело на твои импровизации сквозь пальцы, — продолжила за меня рыжая, — потому, что ты лучший.
— Ты сама сказала.
— Я просто повторила то, что слышала от других.
— Наводила обо мне справки? — вскинул вверх брови.
— Как и ты обо мне.
— Тебя это рассердило?
— То, что ты узнавал обо мне? Нет, конечно. Я же делала тоже самое.
— Так что же ты обо мне узнала?
— Что ты лучший, — ответила Лиса. — А ты?
— Что тебя называют «поцелованная богом».
— Дурацкое прозвище.
— Не более дурацкое, чем мое.
Лиса лежала рядом и, улыбаясь, смотрела на меня.
Боже, чем я занят? Лежу в кровати с красивой и безумно желанной женщиной и разговариваю с ней обо всякой ерунде. Еще несколько месяцев назад я считал, что женщина в постели нужна только для занятий сексом. А сейчас валяюсь в кровати и просто получаю удовольствие от разговора с рыжей. Это что, уже старость подкралась ко мне незаметно? Или это любовь?
А потом мы сцепились из-за знакомства с родителями. Честно, я не собирался с ней ругаться. Но так обидно стало: значит для того, спать на ее диване, я подхожу, а как с родителями ужинать, так рылом не вышел. Послушать ее, как в том, что мы живем вместе, нет ничего особенного, словно она готова жить с первым встречным.
Ну, я и вспылил. И Лиса в долгу не осталась.
Общем, мы поссорились. Как говорится, в пух и прах. Пришлось покинуть поле боя и отправиться по месту постоянной регистрации.
Домработница, видимо, сильно одичала, потому что обрадовалась мне, как родному. Обычно она более сдержана. Мне даже кажется, что она
А тут вышла меня встречать и разулыбалась, прямо сияя от радости.
— Доброго вечера, — поздоровался я.
— И вам, — она слегка склонила голову. — Вы надолго?
Тут уж я уставился на нее во всех глаза. И было от чего: из одного дома меня только что выгнали. Ладно, тот дом был все-таки не мой, но тут уж я у себя дома. И моя домработница интересуется у меня же надолго ли я пришел в свою квартиру!
— Я в том смысле, — постаралась она исправиться, — ужин подавать?
— Обойдусь, — огрызнулся и прошел в кабинет.
Настроение было хуже некуда.
Почти месяц я вел себя, как ангел. Бесполый ангел, прошу заметить. Засунул свой, мягко говоря, поганый характер в задницу, прикусил язык и демонстрировал лучшие качества. Я готовил завтраки и ужины, варил кофе, ездил по магазинам и колотился по хозяйству. Разве что, хвостом не вилял и тапки в зубах не носил. По ночам вертелся на диване и скрипел зубами, но терпел. Вот такой я молодец.
А рыжая меня просто взяла и выгнала. Ну, не совсем выгнала, но и не остановила. Значит, не так уж я ей нравился.
Но я же видел, что ей приятно наше пионерско-пенсионерское существование под одной крышей. Если бы я не был в этом уверен, то ушел бы гораздо раньше. Какой бы сволочью я не был, принуждать рыжую не собирался ни за что.
Ужином меня все-таки накормили. Пришлось есть, чтобы не обидеть добрую женщину, несущую непосильную ношу по поддержанию моего имиджа крутого бизнесмена.
Устроился в своей дизайнерской спальне и всю ночь прокрутился с боку на бок, так и не уснув. А диванчик-то у Лисы гораздо удобнее.
Я продержался четыре дня.
Количество истово верующих среди моих сотрудников резко возросло. Кажется, они чувствовали себя первыми христианами на арене римского цирка и ежедневно, по несколько раз в день, готовились принять мученическую смерть. Я рычал, аки голодный лев. Я придирался и требовал. Я практически не спал и работал по ночам. И если бы мои подчиненные знали, что виною всему одна рыжая докторша, думаю, что они принесли бы мне ее, завёрнутую в ковер, как подарок турецкому султану.
Но они не знали, и это спасло рыжую.
Четыре дня я работал, как проклятый, и вместе со мной в таком сумасшедшем темпе работал весь мой персонал. Результатом этого стало заключение двух весьма выгодных контрактов. Но и это не принесло мне никакого облегчения.
На пятые сутки я решил, что нужно идти мириться. Решение пришло ко мне ночью, в результате чего я опять не выспался, постоянно представляя наш разговор с Лисой.
Утром, отказавшись от водителя и охраны, сел в свой внедорожник и решил ехать к Лисе. Выезжая со двора, чуть не столкнулся с красным Hummer. Мы остановились, пытаясь разглядеть что-нибудь через лобовые стекла. Потом синхронно сдали назад, пропуская друг друга. Потом так же синхронно двинулись навстречу. То ли от волнения, то ли от недосыпа, а может от всего сразу, я нажал на газ сильнее, чем следовало. Рыжая, кстати сказать, сделала тоже самое. Вывернул руль и резко затормозил. Рыжая с успехом повторила мой маневр. Постояли еще немного, и я наконец вышел из машины.