Поцелуй Архангела
Шрифт:
Думаешь, он как-то изменил ее?
– Его кровь изменила женщину, Холли Чанг. Она не вампир, но и не смертная. Еще
неизвестно, что станет с Микаэлой.
Елене стало стыдно, за то, что забыла о единственной выжившей жертве нападений
Урама.
– Холли? Как она? - Последний проблеск воспоминаний о ней всплыл в памяти Елены:
обнаженная Холли, покрытая запекшейся кровью кровью, а ее разум сломлен.
– Жива.
– А разум?
– Дмитрий сказал, что
Елена ожидала меньшего, но уловила не досказанное Рафаэлем.
– Дмитрий по-прежнему приказывает людям за ней приглядывать?
– Яд Урама изменил ее коренным образом, нам нужно выяснить кем она стала.
И Елене стало без разъяснений понятно, что если в Холли есть много от Урама, Дмитрий
без колебаний перережет ей глотку. Инстинкт столкнется с суровой реальностью; порок
Урама не должен распространиться.
– Ты не ответил на мой вопрос, - сказала она, надеясь, что Холли Чанг наплюет на
напавшего на нее и спасет себя.
– Что ты сделал с Микаэлой?
– Оставил ее в людном месте, с воткнутым в глаз твоим кинжалом. Вокруг кинжала глаз
уже зажил.
– Что это значит?
– Боль для Микаэлы, когда она вытащит его из глаза, и он вновь начнет излечиваться.
– В
Рафаэле нет ни капли милосердия. - Вот почему напавшие на Ноэль оставили под его
кожей осколки
Она поняла, что Рафаэль нарочно связал изуверское нападение и свое наказание.
Очередное напоминание кем он являлся и на что способен. Ожидал ли он, что она сбежит?
И если да, ему предстояло многое узнать о его охотнице.
– Ты сделал что-то еще.
"Думаешь, что так хорошо меня знаешь, Охотница Гильдии".
И в этот момент он был похож на архангела, с которым Елена познакомилась при первой
встречи, того, кто заставил ее сжать в руке лезвие ножа, чьи глаза были лишены
милосердия.
– Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять, ты не оставишь оскорбление без ответа.
Она разглядела это в его неустанных поисках нападавших на Ноэля, его решимость скорее
всего заставила ангела затаиться.
– Исследуя Убежище, ты когда-нибудь натыкалась на гору, достающую до неба на той
стороне ущелья?
– Думаю, да. Очень вытянутая, заостренная...
– С тошнотворной легкостью она связала все
в голове.
– Ты оставил ее на той скале?
"Она бы вырвала твое сердце. Я лишь вернул должок".
От его ледяного тона по коже Елены поползли мурашки. Сминая ткань его рубашки, она
глубоко вдохнула.
– Что ты сделаешь со мной, если я когда-либо так тебя разозлю?
–
спокойно заявил он ей на ушко.
– А ты не сделаешь такого со мной, Елена.
У нее защемило сердце. Не от мрачных слов, а от ранимости. И вновь Елену потрясла ее
власть над этим существом, архангелом.
– Нет, - согласилась она.
– Я никогда не предам тебя.
Он прижался губами к ее щеке.
– У тебя мокрые волосы, позволь я их высушу.
Она неподвижно стояла, пока он взял другое полотенце и начал обтирать ее волосы с
осторожной нежностью мужчины, слишком хорошо знающего свою силу.
– Ты закрыла от меня свой разум.
– Я может уже не человек, но все та же женщина, противостоящая тебе на крыше башни
при первой встрече.
– Теперь же, она полюбила того ужасающего мужчину, и знала, что
если поддастся его командам, их отношения окончательно и бесповоротно испортятся.
– Я
не могу согласиться на твое право по своему усмотрению вторгаться в мой разум.
– Говорят, Ханна и Илия разделяют ментальную связь, - заметил он, опуская полотенце и
потянув Елену за руку в сторону спальни.
– Они всегда на связи друг с другом.
– Спорим, их связь двусторонняя. - Она провела рукой по изогнутой линии его правого
крыла, изящно растущего из спины. Рубашка совершенно облегала мускулистый торс, где
задняя часть специально разработана под крылья.
– Ведь так?
– Со временем стала таковой, - произнес Рафаэль более глубоким голосом, - у нас тоже
такая будет.
Елена вновь погладила крыло и прижалась поцелуем к спине между лопаток.
– Почему ты так в этом уверен, когда так много в силе ангела, кажется, зависит от самого
ангела?
– Ты уже говоришь со мной с легкостью двухсотлетнего и набираешь силу.
– Приятно знать. - Она обошла Рафаэля и встала перед ним. - Но пока не наберу силу, я
против односторонней связи.
Цвет его глаз стал очень, очень арктически-голубым, и Елена знала, что этот цвет будет
преследовать ее во снах.
– Если твой разум был бы открыт, - произнес он, - я бы узнал о Микаэле в момент ее
появления.
Ладно, в этом он прав. Но...
– Если ты дашь мне уединение, я не буду возражать связываться с тобой, когда мне будет
нужно.
Он положил руку ей на щеку, такой покровительственный и собственнический жест.
– Сегодня ты не позвала.
– Меня застигли врасплох.
– Она покачала головой, глубоко вдохнув.
– Нет, я буду честна.