Поцелуй бабочки
Шрифт:
– Тогда прекрати зарываться. Ты умная девушка и заслуживаешь этого шанса. Не упусти.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду кадровый комитет, у которого есть сомнения...
– Почему? Мои очки...
– О, твоими результатами они довольны, – согласился Сэм. – У тебя лучший годовой отчет. Но речь не о твоих результатах, они сомневаются, сможет ли женщина быть равной среди мужчин.
Лиза презрительно усмехнулась, но промолчала.
– И, откровенно, их смущает твоя внешность, продолжал Сэм.
– Что не так с моей внешностью?
– Детка, ты прекрасно выглядишь. Сделай себе подобающую стрижку, закажи у портного пару костюмов – и ты сможешь попасть в круг магистров управленческого звена. Скажи, почему тебе больше нравится походить на панка?
Лиза злобно фыркнула. Сэм не упустит шанса унизить ее. Что касается ее внешнего вида, она была вполне уверена в себе. В стеклянной стене за столом босса она видела свое отражение: натуральная блондинка, мальчишеская фигура, длинные, стройные ноги, умеренный вес. Эту девушку встречали восхищенным присвистыванием, стоило ей подняться с рабочего места и пройтись между столами.
– Я не похожа на панка, – тихо проговорила она.
Сэм всегда неодобрительно отзывался о любимом черном цвете Лизы. Сейчас он свирепо смотрел на ее короткую юбку.
– Не за горами тот день, когда тебе нужно будет подыскивать гостиницу для одной из наших общих вечеринок. Как будут чувствовать себя клиенты, сопровождаемые женщиной с сережками, словно позаимствованными в галерее поп-арта?
Лиза приложила руку к уху.
– Чушь!
– Самое худшее – что ты живешь в одной из этих студенческих нор. Шофер рассказал.
Лиза была возмущена до глубины души. Ее глаза, обычно зеленые с золотистыми крапинками, сейчас потемнели, как грозовое небо.
– Ты сноб.
– Нет. Я только называю факты. – Он разрывался между любовью и раздражением. – Есть определенные требования к среднему персоналу. Ты по всем статьям не соответствуешь.
Лиза скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него.
– И поэтому я не могу ни на что претендовать?
– Так точно, – сказал Сэм, потеряв самообладание. – А теперь иди и займись делом.
Это была ужасная неделя. Рынок на Фа-Истен заполнен только наполовину, Лиза появилась за рабочим столом раньше, чем когда-либо, и задержится сегодня надолго, а домой попадет только к десяти.
В результате опять пропустит свою очередь убирать кухню. Но что действительно обидело ее приятелей по квартире – это небрежность, с которой она отнеслась к совершеннолетию Анны. Двадцать один год.
– Какая важность – помнить о чьем-то дне рождения, – усмехнулся Алек Палмер.
Из всех живущих с ней в квартире Алек был единственным, кто хорошо знал ее работу. Он сам некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Когда он только въехал, они поладили, но с ее повышением по службе отношения постепенно ухудшались.
Она могла его понять. Алек старше, и у него вызывали досаду успехи Лизы, бросившей школу в шестнадцать лет. У него у самого была ученая степень. При такой конкуренции ревность была оправданным чувством. Но резкие замечания,
Ее сердце сжалось, когда она вошла вечером на кухню и увидела Алека. Он стоял у плиты, перемешивая лук для болонского соуса.
– Все в клубе, – сказал он, не поворачиваясь.
– Ты можешь догнать их.
Лиза поставила портфель на стул.
– Откровенно – хочу отдохнуть, адская была неделька.
– Груз ответственности, – сказал Алек с издевкой.
Лиза напряглась. Но он постучал лопаткой по сковороде с кипящей пастой.
– Хочешь спагетти?
Лиза с радостью приняла оливковую ветвь.
– Это было бы здорово. Только позволь мне переодеться.
Она вышла, быстро приняла душ, затем надела джинсы и простенькую футболку и вернулась на кухню.
Алек открывал бутылку красного вина. Лиза опустилась на деревянный стул, взяла протянутый ей стакан и подняла его в безмолвном тосте.
– Настоящий пир. Спасибо, Алек.
– Приятного аппетита.
Он сервировал стол, поставил перед ней блюдо. Она натерла немного пармезана в мясной соус и начала с аппетитом есть.
Поначалу все складывалось хорошо. Они говорили о еде, планах на выходные, семье. Даже о работе, но очень осторожно. Лиза лениво поинтересовалась:
– В клубе празднуют день рождения? Алек взорвался:
– Не стоит иронизировать.
– Яне...
– Шестизначный оклад не делает тебя лучше нас. Лиза вздохнула. Для ее соседей она была ребенком Ист-Энда: неугомонный трудоголик, сразу, чуть что, хватающий за оружие. Никто не знал, чего стоят часы ее работы или одиночества.
– Я слишком устала, Алек. Он тихо засмеялся.
– Слишком устала, – грубо передразнил он.
– Большая работа забирает все силы? Я должен, наверное, поблагодарить тебя, что ты выкроила время, чтобы попробовать мое блюдо.
Лиза вздрогнула и возмущенно произнесла:
– Дрянь.
Он поднялся и обошел стол, глядя на нее в раздумье.
– Когда ты последний раз по-человечески говорила со мной?
– Алек...
Казалось, он не слушает ее.
– Ты никогда не задумывалась над этим? Его лицо искривилось. Лиза даже подумала, что он вот-вот расплачется. Она попыталась сдержать дрожь, но было поздно – Алек заметил ее отвращение. Он схватил за плечи.
– Посмотри на меня, Лиза. – Внезапно он стал странно, тяжело дышать, словно ему не хватало воздуха. – Я люблю тебя. Никто не будет любить тебя так, как я.
Лиза испугалась. Это выходило за рамки договора. В доме было соглашение: никаких личных взаимоотношений между съемщиками. Она воспринимала Алека как товарища, а с недавних пор как равноправного конкурента. Ей никогда не приходило в голову, что он может быть влюблен в нее.
– Замолчи, – сказала она умоляюще. Но он не слушал. С искаженным обидой лицом он прижимал ее, словно от этого зависела его жизнь. Я не могу вынести этого, думала она.