Поцелуй для Джулии
Шрифт:
Он говорил более отстраненно, чем обычно, и она решила, что должна этому радоваться. Саймон смотрел на нее без улыбки:
– Принесите мне почту как можно скорее, хорошо?
Остаток дня она провела, беспокоясь, что возможно, не стоило ничего говорить. Должно быть, профессор считает ее тщеславным созданием, придавшим невесть какую важность одному поцелую. Что ж, для нее все так и есть. При одной мысли об этом поцелуе ее сердце пускалось вскачь.
Этот день, как и все остальные, подошел к концу, и Джулия отправилась домой.
Профессор
– Ужин готов, – с легкой укоризной сказал хозяину Блоссом. – Полагаю, в первый раз вы меня не слышали. Вы слишком много берете в голову, сэр.
– У меня проблема, Блоссом, но счастлив сказать, я ее решил. Как вкусно пахнет!
Когда он сел за стол и Блоссом подал суп, ван дер Дрисма сообщил:
– Возможно, очень скоро я уеду в Голландию. Всего на несколько дней.
– Через неделю или две Рождество.
– Да, да. Это не по работе. Я еду в Гронинген повидаться с семьей. И беру с собой мисс Бекуорт.
Блоссом позволил себе улыбнуться.
– Да, это хорошие новости, сэр.
– Скажем так, я надеюсь на хорошие новости.
– Если позволите, сэр, она яркая юная леди, – заметил Блоссом, который, на правах старого преданного слуги, говорил, что хотел. – Она мне сразу понравилась.
– Что предвещает нам прекрасное будущее.
На следующий день профессор, казалось, был очень занят. Более того, ему постоянно звонили из различных отделений. Дважды он просил Джулию набрать голландский номер, а затем выводил ее из себя долгими разговорами с кем-то на родном языке. «Готовит встречу с будущей женой?» – раздумывала Джулия. Обсуждает предстоящую свадьбу? Планирует совместный отпуск?
Поворачивать нож в ране было больно, но она ничего не могла с собой поделать. И безуспешно пыталась не думать о предстоящих месяцах. Все они пройдут без него. Если он намерен появляться в больнице лишь время от времени, то Джулия ему не понадобится. Ее переведут к другому консультанту, и возможно, она больше никогда не будет работать с профессором. И не увидит его. Чем быстрее Джулия привыкнет к этой мысли, тем лучше!
Когда на следующее утро она пришла на работу, профессора не было. Джулия разобрала почту, разложила все на столе по его вкусу и уселась за свой компьютер. Слава Богу, работы хватало.
Приближалось время ее обеда, когда врач вошел в кабинет и сел за стол.
– Что-нибудь срочное? – поинтересовался ван дер Дрисма и просмотрел аккуратно разложенные ей письма. – Нет? Хорошо. Через два дня я еду в Голландию. И хочу, чтобы вы поехали со мной. – Он быстро взглянул на подчиненную. – Нет ничего, что нельзя закончить за сегодня и завтра. Вы позвоните моей регистраторше в клинике и попросите ее заняться всеми очередями? Она знает, что делать. И свяжитесь за меня с лабораторией, хорошо? Если понадоблюсь, я в отделении.
Он
– На сколько мы уезжаем, сэр?
– Дня на три-четыре. Возможно, меньше, но точно не больше. Здесь остается слишком много дел. Отправимся, как и в прошлый раз, на машине. – И веско добавил: – Вам лучше одолжить пальто. Обещали холода!
Ничего сверх профессор не сказал. Джулия предположила, что ожидается семинар или серия лекций, и понадеялась, что вновь остановится у мефру Шатт. Так вот почему он звонил – готовил встречу с девушкой. Джулия отправилась на обед, где гоняла по тарелке говяжье рагу, заставляя себя с оживлением прислушиваться к чужой болтовне.
Миссис Бекуорт приняла новости с беспечным замечанием:
– Для тебя это перемена к лучшему, дорогая. Должно быть, сидеть целый день в кабинете так скучно.
«Только не тогда, когда там Саймон», – подумала Джулия.
– Ты не против, если я одолжу пальто? Возможно, будет холодно.
– Конечно, милая. Может, тебе стоит взять какую-то шляпку? – Миссис Бекуорт немного подумала. – Например ту коричневую вельветовую, которую я носила прошлой зимой. Если повернуть ее задом наперед и поднять поля…
Обе прекрасно шили, и вскоре вычищенная и обновленная шляпка чудесно сидела на ярких волосах Джулии.
– Три-четыре дня, – заметила она. – Если я поеду в блузке, юбке и тонком свитере и возьму с собой платье, этого должно хватить. Возможно, захвачу еще блузку, и белье, конечно.
– Вы не собираетесь никуда выходить? – с надеждой спросила мать.
– Нет. Когда я не веду записи, мне надо их срочно перепечатывать.
Лишь днем накануне отъезда профессор сообщил Джулии, что заберет ее в девять часов на следующее утро.
– Мы поедем, как в прошлый раз, – вот и все, что он сказал.
Когда Саймон приехал, Джулия, элегантно выглядящая в своем кашемировом пальто и переделанной шляпке, попрощалась с матерью и Эсме, уверила Ласкомба, что будет осторожна, и дождавшись, пока профессор и ее домашние обменяются любезностями, уселась в машину.
Три, возможно, четыре дня, сказала она себе. Надо извлечь из них максимум. Джулия лишь надеялась, что больше не увидит ту девушку. И напоминала себе, что должна оставаться исполнительной секретаршей и не более того.
Путешествие оказалось повторением предыдущего: в Дувре они сели на паром, съели бутерброды, выпили кофе, и профессор уткнулся своим внушительным носом в бумаги, а оказавшись на берегу, уверенно повел машину, не тратя время на пустые разговоры. Путники не остановились в кафе, где ели в прошлый раз, но пересекли Мудекский мост и через два-три километра затормозили перед рестораном с застекленным фасадом и рядом флагов, развевающихся на ветру.
– Идите, – сказал спутнице профессор. – Я буду за столиком в правом углу. Мы можем потратить лишние полчаса.