Поцелуй дочери канонира

Ренделл Рут

— Может быть, — сказал Берден, — а может, и нет. Предстоит выяснить.

— Я позвонил вам сразу, как только нашел его.

— Вернее, как только забрали оттуда, где нашли. И было это, выходит, без десяти шесть. А когда вы в последний раз заглядывали в этот ящик?

На миг помедлив с ответом, Габбитас сказал:

— Вчера. Около девяти вечера. Мне нужно было написать письмо. Родителям в Норфолк.

— И тогда револьвера там не было?

— Конечно, не было! — Голос Габбитаса задрожал от возмущения. — Я бы сразу вам позвонил! Ничего не было, кроме

того, что обычно там лежит. Бумага, конверты, открытки и прочее. Никакого пистолета! Я его только что обнаружил, поймите!

— Хорошо, хорошо, мистер Габбитас. На вашем месте я бы постарался все-таки держать себя в руках. А письмо-то вы написали?

— Я сегодня опустил его в ящик в Помфрете, — запальчиво отвечал Габбитас. — Я целый день провел в центре Помфрета, валил сухой платан. Мне помогали два паренька по линии общественных работ. Мы закончили в половине пятого, и в пять я был уже дома.

— И через пятьдесят минут вы захотели написать еще одно письмо и открыли ящик. Похоже, вы большой любитель писать письма, — сказал Берден.

Габбитас отвечал с плохо сдерживаемой яростью.

— Послушайте, я вообще не обязан был вам сообщать. Я мог просто выбросить его на помойку, и никто бы ничего не узнал. Я не имею к нему никакого отношения. Я его просто нашел! Он лежал в моем столе — его мне подбросили. А в ящик я полез за бумагой, чтобы выписать муниципалитету счет за работу, которую я сегодня выполнил. Я всегда так делаю. Таков порядок. Я не могу неделями дожидаться оплаты. Мне нужны деньги.

— Прекрасно, мистер Габбитас, — вступил в разговор Вексфорд, — но вы так некстати его переложили. Полагаю, вы брали его голыми руками? Конечно, да. Я сейчас позвоню детективу Арчболду — пусть приедет сюда и займется револьвером на месте. Будет лучше всего, если его больше не будут трогать те, кому не положено.

Габбитас сидел, подавшись вперед, уперев локти в ручки кресла. На лице у него застыла злобная гримаса — выражение раздосадованного человека, который ждал, что его поблагодарят за помощь, но обманулся в своих ожиданиях.

Вексфорд понимал, что произошедшее можно толковать двояко. Либо Габбитас виновен — пусть даже только в хранении револьвера — и у него не выдержали нервы, либо он просто не осознавал всей серьезности этой находки. Или, напротив, хорошо понимал, насколько она важна, если этот револьвер и в самом деле был орудием убийства.

Закончив разговор с участком, Вексфорд спросил Габбитаса:

— Вас не было дома весь день?

— Я же сказал! Я могу назвать дюжину свидетелей, которые это подтвердят.

Вексфорд вздохнул.

— Жаль, что вы не можете назвать хотя бы одного, кто мог бы видеть вас 11 марта. Ну ладно. Полагаю, никаких следов взлома нет? А у кого еще есть ключ от вашего дома?

— Насколько я знаю, ни у кого. — Задумавшись на миг, Габбитас продолжил: — Когда я сюда въехал, замок никто не менял. Может быть, у Гриффинов остался ключ. И потом, дом-то не мой. Думаю, у хозяев — у мисс Флори или мистера Коупленда — был свой ключ. — На ум ему приходили все новые имена. —

Когда Гриффины уже уехали, а я еще не приехал, ключ был и у Харрисонов. Где он теперь, не знаю. Знаете, я никогда не бросаю дом незапертым — я за этим строго слежу.

— Похоже, можно было не затрудняться, — холодно сказал Берден, — особой разницы нет.

«Ты потерял веревку, но нашел пистолет», — подумал Вексфорд, оставшись с Габбитасом один на один. А вслух сказал:

— Полагаю, с сараем для инструментов такая же история. Куча народу имеет ключи?

— Там нет замка.

— Ну тогда все ясно. Вы приехали сюда в мае, мистер Габбитас?

— Да, в начале мая.

— Несомненно, у вас есть счет в банке?

Без малейшей заминки Габбитас сказал, где у него счет.

— Поселившись здесь, вы, конечно, сразу перевели свой счет в Кингсмаркэмское отделение банка? Так? А было ли это до убийства офицера полиции или после? Не помните? В этом банке убили сержанта Мартина.

— Это было до убийства.

В голосе Габбитаса Вексфорду послышалось напряжение, но он уже привык, что воображение постоянно нашептывает ему подобные вещи.

— Почти наверняка его застрелили из револьвера, который вы нашли.

Инспектор вглядывался в лицо Габбитаса, но в нем не отражалось никаких эмоций — он просто внимательно слушал.

— В тот день, 13 мая, не все свидетели остались дать показания. Несколько человек ушли до приезда полиции. Кто-то из них унес с собой орудие убийства.

— Я ничего об этом не знал. Я не был в тот день в банке.

— Но уже жили в Танкреде.

— Я приехал сюда четвертого, — устало отвечал Габбитас.

Вексфорд, помедлив, спросил непринужденным тоном:

— Мистер Габбитас, вам нравится мисс Давина Джонс? Дейзи Джонс?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Вы молоды и, по всей видимости, свободны. Дейзи молода и красива. Она ведь очаровательна, правда? А после того, что случилось, стала владелицей солидного состояния.

— Я работаю на нее, вот и все. Конечно, она мила. Любой мужчина скажет вам, что она привлекательна. Но меня она прежде всего работодатель. Впрочем, работать для нее мне осталось недолго.

— Нашли другое место?

— Не совсем так. Не забывайте, я здесь не наемный работник. Я работаю на себя. Так вы уже все выяснили? Тогда знаете что? В следующий раз, когда я найду пистолет, я не стану сообщать в полицию, а выброшу его в реку.

— На вашем месте я не стал бы так поступать, — спокойно ответил на это Вексфорд.

В «Санди Таймс» появилась статья известного литературного критика, собиравшего материал для биографии Давины Флори. Большую часть текста составляли выдержки из писем. Вексфорд пробежал статью глазами и принялся читать с растущим интересом. В основном тут были письма Давины к сестре, которые хранились у ныне покойной племянницы из Ментона. Содержание их свидетельствовало о том, что брак Давины и Десмонда Флори не был полноценным супружеством.