Поцелуй дождя... Исцели меня, если сможешь...

Янг Лив

Неуютно съеживаюсь, глядя как с океана наступает туман, тщательно обволакивающий город ночной мглой и сыростью.

– Это я уже в отчете видел, – язвительно улыбается. – Могла бы и что-то новое придумать… А если бы он хлопнул тебя по голове кирпичом? Я не понимаю, как можно быть такой беспечной!

– У меня был твой электрошокер, – робко улыбаюсь, глядя на него исподлобья взглядом провинившегося ребенка.

– Убил бы Майкла, если бы на тебе была хоть одна царапина, – рычит отворачиваясь. Прослеживает за моим

взглядом, глядя на приближающиеся клубы тумана. Выдыхает, старательно успокаиваясь. – А здесь и правда особенное место.

Глубоко вдыхает сырой запах города.

– Только не вздумай никому рассказывать! – предупреждаю его передергивая плечами. – Это только моя тайная локация.

– Замерзла? – оглядывает тонкую ткань моей униформы спохватываясь.

Не дожидаясь ответа, набрасывает на меня куртку и легко притягивает к себе за талию, прижимая спиной к груди и укутывая меня собой почти полностью.

– Если Эйден нас увидит, разразится скандал, – выдыхаю умащивая голову на его плече.

– Просто пей свой кофе… – приказывает Миллер, утыкаясь мне носом в макушку. – Твой анестезиолог никуда не денется... А вот чихающий хирург точно не понравится ни одному пациенту. Да и мне завтра на службу возвращаться. Если я сейчас здесь простыну, то там меня лечить будет некому.

– Я выпишу тебе парочку лекарств для профилактики, – прыскаю со смеху.

– Рот закрой, я сказал. И сиди молча, пока я не передумал, – бурчит в макушку, крепко прижимая меня к себе.

Откидываю голову ему на грудь устраиваясь поудобнее.

– Ты сегодня ночью вылетаешь? – осторожно интересуюсь, не отводя взгляд от ночного города.

– Угу, – мычит в ответ. – В 22:15.

– Мне тебя проводить? У меня смена до семи.

– Не успеешь, – бормочет он. – В восемь уже нужно быть в аэропорту. Плюс у тебя суточное дежурство. Ты, наверное, еще от прошлой ночи не отошла.

– Все нормально.

– Нормально будет, когда ты отоспишься за все четыре дня, – фыркает распаляясь. – У тебя синяки под глазами и лицо бледное, как у привидения. На одном кофе сидишь что ли? Твоему Эйдену совсем до тебя дела нет?

– Алекс!

– Забыли про доктора, – тут же соглашается. – Я серьезно. Все в порядке. Побуду остаток ночи с Майклом в палате, утром заскочу домой, повидаюсь с отцом и выдвинусь в аэропорт.

– Ты очень похож на отца.

– Я в курсе, но не особо этому рад.

– Все дети ругаются со своими родителями. Это нормально, – пожимаю плечами. – Я была рада наконец–то тебя увидеть.

– Ты так говоришь, будто это наша последняя встреча, – хмыкает он. – Я вернусь через три месяца.

– Я знаю... Но это так долго.

Тяжело вздыхает, легко чмокая меня в висок.

– Я позвоню тебе послезавтра в девять вечера ладно?

– А какая разница во времени у нас с Албанией? – неожиданно осеняет меня.

– Девять часов… В плюсе...

–

Это ты мне звонишь каждый раз в ... ШЕСТЬ УТРА?! С ума сойти! Тебе там что, совсем по ночам не спится?

В ужасе оборачиваюсь к нему, глядя на время: 3:00, быстро подсчитывая: 12:00.

– Ты вообще спал сегодня?

– Я звоню обычно после дежурств, – разъясняет усмехаясь. – На базе связи нет. Поэтому выезжаю в город и набираю тебя оттуда на рассвете. А потом Майклу, если есть настроение слушать его нытье.

Выскальзываю из теплых объятий и поворачиваюсь к нему лицом, скрестив по-турецки ноги. Пытаюсь рассмотреть его глаза, лицо, плечи, руки... Запомнить его еще на пару месяцев.

– Не хмурься, – улыбается, глядя на часы. – Нам пора, да?

– У меня обход, – обреченно опускаю взгляд на свои кеды.

– Эй, мелкая, ты чего скисла? – осторожно берет мои руки в свои, и кажется они утонули в его больших теплых ладонях. Поднимаю на него взгляд, полный раздражения. – Не злись, ладно? Я рад, что приехал. Рад, что увидел тебя и Майкла. Рад, что с вами обоими все в порядке. Это всего три месяца. Мы ведь ждали гораздо больше, чтобы просто познакомиться.

Пытается пошутить, но меня это вовсе не успокаивает. Мне совсем не хочется его отпускать.

На глаза наворачиваются слезы. Он сейчас так близко.

Бесит лишь мысль о том, что за два года мы смогли получить меньше часа общения на долбанной крыше.

– Только без слез, ладно? – взмаливается он. – Я этого не вынесу...

– Я просто очень... хотела тебя увидеть, – глубоко вздохнув произношу надрывно, пока по щекам катятся слезы.

– Не делай этого со мной, – вздыхая тянет меня к себе. – Прошу тебя, маленькая.

Обнимает крепко, покачивая из стороны в сторону и пытаясь успокоить.

Кажется, меня прорывает как ребенка, после трех дней эмоционального напряжения.

Слезы непрерывно катятся, не желая останавливаться.

Я устала… Слишком много событий для пары дней. А тут еще Алекс…

Так тяжело его отпускать... человека из телефонной трубки... Того, кто с первого слова улавливает тон моего настроения и поддерживает, ни смотря ни на что, набирая мой номер. Безумно хочется, чтобы он был рядом и больше не уезжал так далеко и надолго…

Господи, Эллисон, не будь тряпкой!

Собираю всю волю в кулак, наконец отрываясь от его плеча. Вытираю мокрые щеки, глубоко вдыхая холодный, туманный воздух улицы и натянуто улыбаюсь.

– Легче? – спрашивает, глядя в блестящие от слез глаза, слегка склоняя голову набок.

– Мне пора, – выдавливаю из себя. – Хорошей дороги.

– Я наберу тебя послезавтра в девять, ок?

Быстро киваю возвращая куртку и спрыгивая с парапета.

Улица кажется уже не такой радостной, а идея вернуть Алекса в Сан-Франциско хотя бы на несколько часов еще бредовее.