Поцелуй Герыча
Шрифт:
Ранее незнакомый, новый поток чувств подхватил Яну.
Когда Ашот ей предложил остаться ночевать в гостинице, Яна не стала устраивать бурных сцен.
Во время медленного танца в его объятиях застыла в нерешительности, немного подумав, она дала согласие.
– Я выпившим за руль не сяду, поэтому придётся остаться ночевать здесь, – ласково шептал он в ухо, вожделенно обнимая свою королеву.
Яна распорядилась своей судьбой. Сейчас она утопала в объятиях Ашота и принимала как должное давно заслуженное внимание и отношение к ней. Она не
Для Ашота Яна становилась кем-то значительно большим, чем просто любовное приключение…
Так прошло почти два года, пока не явилась его жена Лилит.
Когда Яна отворила дверь, в которую настойчиво звонили, и увидела незнакомую смуглую женщину, она удивилась:
– Вы к кому?
– К мужу. Я Лилит, – фамильярно ответила незнакомка. Со слегка неряшливым видом, полноватая, в длинной дублёнке, она походила больше на цыганку. Нагло оттолкнув Яну, ступила ногой в квартиру. – А вот ты кто?
– Яна…
– А что так негостеприимно? У нас на Кавказе принято гостей встречать с открытой душой, – заявила незнакомка, бесцеремонно осматривая квартиру.
Удивлённая Яна опешила, она не находила слов, хотя примерно догадывалась, кто это может быть.
– Ну проходите, я просто убираюсь в квартире по просьбе… Ашота Рубеновича…
– Спасибо, теперь можешь отсюда убираться, – грубо распорядилась Лилит.
Они обе внимательно посмотрели друг на друга. От проницательного взгляда опытной женщины не могло ускользнуть то волшебное состояние, в котором пребывала Яна уже целых три месяца. Лилит зашагала по комнате, обуреваемая тревогой. Обе замолчали.
Лилит скинув с себя дублёнку, плюхнулась на диван. Яна продолжала возить тряпкой по столу. Лилит жестом остановила её.
– Сядь! Я те сказала по-русски: убирать будет жена!
– Давайте, тогда чай попьём.
Лилит утвердительно покачала головой.
– Ставь чайник, ты же лучше меня разбираешься тут.
Воцарившееся молчание нарушил звонок в дверь. Обе женщины посмотрели на дверь. С секунду они молча стреляли друг в друга взглядами. Яна бросилась в прихожую, Лилит с силой схватила её за руку.
– Сядь! Я открою.
– Вах-х вай! Шат лав э! Инч анакынкалутюн э! – с такими эмоциями залетел в квартиру неожиданно… Кто вы думаете? Давид! Яна поняла его, – здорово, мол, какой сюрприз!
Лилит кинулась в объятия племянника, даже пустила слезу, уткнувшись лицом в его грудь. От его кожаной куртки веяло декабрьским морозом, принесённым с улицы.
– Тётя Лилит, ты познакомилась уже с моей невестой?
Яна окинула его молча взглядом с ног до головы, в глазах зажглась надежда. Как-то отлегло сразу от души. Она скорчила смешную гримасу. Лилит медленно повернулась в сторону Яны.
– Она мне не сказала, что она твоя невеста… – произнесла удивлённо.
Яна удивилась услышанному, прищурив взгляд, лихорадочно соображала: «Сейчас главное выйти из щекотливой ситуации, а дальше будет видно».
– Дядя Ашот попросил меня, чтобы Яна помогала по дому, иногда.
– Ну ма-ла-дец. По-родственному, так надо, – сказала Лилит, растягивая слова, растерявшись немного. А ведь ей сообщили, что её муж живёт
Давид шагнул в комнату. Поискал глазами:
– Тётя Лилит, а где твой чемодан?
– Я его у Марус оставила, – растерянно произнесла, словно её поймали на месте преступления. А глаза забегали. Она судорожно подыскивала какую-нибудь фразу, чтобы оправдаться. Но Давиду это как раз только на руку.
– Ты приехала к мужу или к Марус? Поехали за чемоданом твоим.
Тут же подошёл к Яне с торжествующим видом победителя, на правах жениха. Обняв за плечи, шепнул в ухо очень нежно:
– Моя поддержка тебе всегда нужна. Так что один ноль в мою пользу. Я гаварил, я знал, что га-варил.
Подошёл к Лилит. Помог ей дублёнку надеть. Пока она обувалась в прихожей, он бросил взволнованный взгляд на Яну.
– Ты собирайся, вечером домой поедем. Не скучай, солнышко.
Растерянная Яна ничего не ответила, в глубине души ей было уже всё равно, чем всё закончится. Хотя она обрадовалась выдумке Давида.
Оставшись одна, ощутив возникшую пустоту, она спешно начала собирать свою одежду, сгребла косметику, – всё сбросила на диван. Среди образовавшегося хаоса торопливо начала вспоминать, где может быть сумка: не то в кладовой, не то в шкафу.
Только упаковала сумку, как открылась входная дверь. Яна, совсем сбившись с толку, замерла. Устойчивый алкогольный душок нёсся впереди Ашота, входившего в квартиру.
– Дарагая, прости меня, пожалуйста, за всё! – вид у него был грустный и растерянный.
Яна молча слушала его объяснения. Ашот пытался обнять её, но она выскользнула из его объятий, грубо оттолкнув. Ашот покачнулся и тут же грузно рухнул на диван.
– Я уже принадлежу Давиду, как я поняла, поэтому не надо ничего объяснять. А он знает, что я жду ребёнка от тебя?
– Знает. Он сам предложил, – ответил Ашот.
– Что предложил?
– Я бы не хотел, чтобы моего ребёнка воспитывал какой-нибудь там, неизвестный… Давид сказал: «Чем кто-то будет не наш, лучше я». Он тебя любит, я знаю. Он сразу хотел с тобой. Но я вот не мог, не хотел тебя уступать. Ты сама на меня больше смотрела. Давид, хоть и молодой, но молодец – настоящий мужчина.
Услышав это, Яна одарила Ашота таким колким взглядом, что он вдруг почувствовал себя неловко.
– Лучше ничего не говори, хорошо! – Яна впервые позволила себе такой тон. Взяв себя в руки, она тут же успокоилась, подсела к нему на диван. – Я лучше буду первой у Давида, чем второй у тебя! У тебя семья: жена, дети. Так будет лучше… Но я его увезу к себе на родину, – сказала последнюю фразу, как отрезала. Ашот смотрел на Яну томным взглядом. Чувство неловкости, огорчения, смешанное со страхом, испытывал он в этот миг. Он её потерял, – считай, навсегда. В душе царила суматоха. Ашот по натуре слишком слаб, чтобы позволить себе две семьи, как себе позволяли многие земляки. Его нерешительность и слабохарактерность не смогли отстоять запоздалую любовь… Без борьбы уступил он Яну и своего ребёнка племяннику.