Поцелуй или смерть
Шрифт:
– Все в порядке, Барни? – спросил он. – Как погоришь, так возвращаешься домой повидать маму?
Менделл уставился на свои руки.
– Все это ошибка, – убежденно произнесла мать. – Ты, как и в прежние дни, должен быть другом Барни. – Она пыталась сдержать слезы, но это ей плохо удавалось. – Барни нужны все его друзья.
– Дружить можно и с акулой.
– Но ты ошибаешься, Джой! – совсем расстроилась мать. – Прежде чем отправиться в клинику, Барни отдал деньги своей жене. Большие деньги... И велел ей, чтобы
Глаза Мерсера заблестели от любопытства, и он сдвинул свою шляпу назад.
– Ты можешь это доказать? А, Барни?
– Нет, – покачал головой Менделл, – я не смогу доказать, что оставил деньги Галь, но мой счет в банке покажет, что я взял восемьдесят восемь тысяч долларов накануне помещения в клинику. А в документах клиники отмечено, что со мной была одна тысяча.
– А остальные восемьдесят семь?
– Я их отдал Галь, чтобы она каждую неделю отправляла ма по семьдесят пять долларов.
– Ты ей напомнил об этом?
– Да.
– И как же она тебе объяснила?
– Она сказала, что я ненормальный и что никогда ей денег не давал.
Мерсер все еще сомневался.
– Почему такая дамочка, как она, распоряжаясь всеми деньгами Эбблингов, станет красть деньги у такого парня, как ты?
– Я тоже очень хотел бы это узнать.
Пат, все время топтавшийся снаружи, сбил снег с подошв и залез в машину, усевшись за руль.
– Есть множество людей, готовых перерезать горло любому за гораздо меньшие деньги, чем эти. И это случается каждый день, ты прекрасно знаешь, Джой. Может, у Эбблингов не так уж и много денег, как все думают?
– Это мысль! – согласился Мерсер и повернулся к Менделлу. – А что это за шум относительно прошедшей ночи? Ты ухлопал старика, Барни?
У Менделла дьявольски болела голова, он дико устал. Небольшой завтрак, на котором настояла Розмари, давил ему на желудок. Он уже почти сожалел, что не пошел прямо в полицию, он больше не мог отвечать на все эти вопросы. И его слова далеко не сразу принимались на веру. А когда он попадет в полицию, придется начинать все сначала.
– Итак, Барни? – продолжал Мерсер.
Менделлу пришлось сделать усилие, чтобы сдержаться.
– Нет.
– Ты можешь это доказать?
– Нет, я этого доказать не могу. Галь станет утверждать, что старика убил я. Она уже это сказала, но это брехня. Я никого не убивал, я никогда не был сумасшедшим.
Мерсер с сожалением посмотрел на окна теплого бара, который он только что покинул, открыл переднюю дверцу машины и сел рядом с Патом.
– Согласен, поехали. Кажется, я немного ошибся насчет тебя, Барни. Или я теперь смогу поведать сенсационную историю, или меня нужно будет посадить.
Пат отъехал от тротуара, и в этот момент по радио объявили:
"Внимание всем машинам! Всем машинам разыскивать Барни Менделла. Помните, что для Менделла
Джой Мерсер тихонько присвистнул. Менделл прикурил сигарету, и капля пота упала с лица ему на руку и потекла за рукав.
– Что это за новый трюк – И.О.И.? – спросил он измученным голосом.
– Сперва пристрелить, а потом задавать вопросы.
Пат постепенно сбросил скорость, чтобы посмотреть на Менделла через плечо.
– Это совсем не то, – задумчиво пробурчал он. – Этот код для того, чтобы знали: парень хрупкий, обращаться с осторожностью. Привезите парня, завернутого в вату... Может, лучше, если я сяду на заднее сиденье и посажу тебя к себе на колени...
Глава 21
В комнате было слишком душно, в ней пахло дорогими и дешевыми сигаретами, турецким табаком и сигарами, бурбоном и хорошим вином, хорошо питающимися полицейскими и мелкими сошками с Медисон-стрит. Мозаичный бетонный пол покрылся слоем пепла. Время от времени служащий бережно подметал его.
У Менделла появилось ощущение, что он провел всю свою жизнь, входя и выходя из Центрального отделения полиции, будто он здесь работал. Только на этот раз, вероятно, он уже не выйдет отсюда. Что бы там ни говорили Пат, Джон и Джой, все сводилось к одному – кому поверят, ему или Галь? А она подтвердит: "Это сделал он! Барни у меня на глазах убил моего отца!"
Галь ведь очаровательна. И прокурор ей поверит, и инспектор Карлтон ей поверит, и присяжные ей поверят. И это станет концом Барни Менделла. Во всяком случае, Менделл твердо решил больше не возвращаться в психиатрическую клинику, ведь так приятно чувствовать себя в полном рассудке.
Когда они пересекли холл, полдюжины полицейских в форме и в штатском приветствовали их и обменялись несколькими словами с Патом, Джоном и Джоем Мерсером. Потом они быстро выскочили на холод, не обращая на Барни никакого внимания, – они слишком были заняты поисками Менделла.
– Ты давно видел Карлтона? – спросил Пат у парня возле лифта.
– Пожалуй, да, – ответил тот. – Он, лейтенант Рой, судья Клейн, помощник прокурора Гилмор, не говоря уже о половине штатного состава в городе, занимаются сейчас расследованием. Кажется, по делу Менделла.
– Пошли туда, – предложил Мерсер.
Пат привел их в зал допросов и нашел им места впереди. Весь зал был погружен в темноту, за исключением возвышения с трибуной. С лицом, более старым и более морщинистым, чем обычно, Карлтон сидел и беседовал с человеком, очень хорошо одетым, которого Менделл смутно припоминал.
– Что это за тип рядом с Карлтоном? – прошептал Менделл.
– Я его не знаю, – ответил Пат.
Лейтенант Рой, сохраняя на лице свою улыбку Будды, прошел по возвышению и прошептал что-то Карлтону.