Поцелуй Иуды

Хэйр Дэвид

Бози. Что ты понимаешь…

Уайльд. Иногда я просто отказываюсь верить в человеческий прогресс. Каких-нибудь триста лет назад имя Галилео ассоциировалось с интеллектом, который привел человека Ренессанса к таким высотам, о каких еще недавно он и помыслить не мог. Галилео читал небеса, как открытую книгу. А его сегодняшний тезка — мурлычущий на полу котенок. (Услышав свое имя, повторенное дважды, юноша оборачивается). Да, мы говорим о тебе, Галилео.

Галилео. Che state dicendo?

Уайльд. Sei fortunato di poter’ vivere vicino al mare, e poter’ camminare ogni giorno sulla spiaggia.

Галилео. Ah, si, si.

Бози(ест

булочку). Вчера я познакомился с его семьей. Они живут прямо на берегу. Я пил с рыбаками.

Уайльд. И ты со всеми надеешься сойтись поближе?

Бози. Время покажет.

Уайльд. Хочется скорее их увидеть. (Бози воспринимает иронию спокойно. Их отношения находятся в счастливой фазе). Всех этих ренессансных гениев постели. Встающих под вечер, о натюрель, следуя гуманистической традиции.

Бози. Может, и увидишь.

Уайльд. Примем у себя Леонардо… Микеланджело. Со временем у нас может составиться целая галерея! Такая Уффици… в горизонтальной плоскости. Уик-энд проведем в компании с Пьеро делла Франческа и Сандро Боттичелли, которые от своих именитых предшественников отличаются тем, что дают нам лицезреть свои сдобные сладкие булочки, взамен довольствуясь другими, размером поменьше.

Бози. Откуда это превосходство? Как будто тебе их вид не доставляет удовольствия.

Уайльд. Отчего же. Красоту я пока еще способен оценить, тем более на расстоянии. (Гасит окурок. Добродушно). Друзей у нас нет. Пусть будут хотя бы любовники.

Галилео. Che cosa dici?

Уайльд. Брось ему еще булочку. (Бози бросает). C’и troppo zucchero?

Галилео. No, o’zuccher, me piac’ assai. Poi, questi sono quelli buoni, freschi, ancora caldi. Li hai comprati da Gigi, li sull’angolo.

Бози. Что он говорит?

Уайльд. А что? Тебя это разве беспокоит?

Бози. Вот еще.

Уайльд. Ты и без итальянского нашел с ним общий язык, любовь моя.

Бози(секунду молча на него смотрит). Чем ты тут занимался?

Уайльд. Изучал список кандидатов в учреждаемую Британскую литературную академию.

Бози. Какая чушь!

Уайльд(помахал в воздухе листком). Вот они, бессмертные! Кого ты мне посоветуешь выбрать, герцога Аргильского или Джерома К. Джерома? Наверно, все-таки первого. Нечитаемый автор все же лучше нечитабельного.

Бози. Ты должен подать свой голос?

Уайльд. Сомневаюсь, что кому-то он интересен. (Закурил).

Бози. А как подвигается твоя пьеса?

Уайльд. Полным ходом. (Пауза). Тут тебе письмо.

Бози. От кого?

Уайльд. Я так думаю, от твоей матушки.

Бози. Успеется.

Уайльд. Может, нам сегодня…

Бози. Только не

Дузе! Мы не пропустили ни одного ее спектакля.

Уайльд. Не волнуйся. Спектакли временно отменяются. У нас нет денег.

Бози. Совсем?

Уайльд. Ни пенни. Пока ты изучал астрономию, я дважды побывал на почте.

Бози. И?

Уайльд. Ничего.

Бози(нахмурился). Ты ведь, кажется, ждешь гонорара за свою балладу?

Уайльд. Жду. Я уже стер колени, вымаливая его на четвереньках. На почте меня встречают дружным итальянским стоном: «Опять этот синьор Уайльд, lo scrittore irlandese! Нету денег! Нету!»

Бози(всерьез озабочен). Так. Что же у нас есть?

Уайльд. Несколько бутылок бренди. Остатки кофе. Всё. Если Галилео возьмет тебя с собой на рыбалку, возможно, нам будет чем позавтракать.

Бози. В моей семье, ты знаешь, никогда не работали.

Уайльд. Может, нас двоих прокормит предмет твоей законной гордости?

Бози. Это письмо… оно толстое?

Уайльд. Чек в него не вложен. Я разглядывал конверт на свет.

Бози. М-да.

Галилео(доев вторую булочку). Che facite po riest d’o giorno?

Уайльд. Non abbiamo deciso. Vogliamo andare a teatro.

Галилео. Teatro? Io, a teatro non ci posso andare. Ho tanto da fare, sono occupatissimo. Devo dare una mano a mio zio, giъ al porto. Poi ho anche la sorella in ospedale. A teatro? Io? Come posso andare a teatro?

Уайльд(Бози). Он спрашивает, не хочу ли я прогуляться, чтобы он мог тебя еще раз трахнуть.

Бози. И что же ты ему ответил?

Молчание. В воздухе повеяло отчуждением.

Уайльд. «Нет». (Взглянув на Уайльда, Бози выходит в кухню). Красота превыше всего. Все так. Я писал об этом задолго до катастрофы. Но надо перестрадать, чтобы это перестало быть просто догадкой. Да… воображение есть не что иное, как гадание на кофейной гуще. (Улыбается. Галилео, слушающий вполуха и не понимающий ни единого слова, прекрасно себя чувствует). Мои догадки, в общем и целом, были правильны. Нет ничего морального в том, что называют моралью; ничего здравого в том, что называют здравым; и, уж конечно, никакого смысла в том, в чем все находят смысл. Страдания лишь подтвердили мои догадки. Я начал эссе во славу алкоголя. Ибо цель его — творить непосредственную красоту, которую на трезвую голову можно изобразить лишь приблизительно. Какой надо обладать глупостью, чтобы говорить: «красивый, ну и что?» Все равно что сказать: «умный, ну и что?» Или: «живой, ну и что?» (Мотнул головой в сторону кухни). Вот он… который варит сейчас кофе… наделен редкой красотой, с чем мы оба, ты и я, кажется, согласны, и это делает его обладателем некоего секрета, который нам так хочется из него выудить. Но боюсь, дружок, тут не хватит одной ночи. (Подумал). А то и жизни.