Поцелуй Кирэлла

Айдем М. К.

Осень затерялась в тумане наслаждения. Никогда еще никто так не хотел ее, так не нуждался в ней. Она так долго была одна… ей было так холодно, но теперь Кирэлл наполнял ее теплом, помогал вернуться к жизни, и даже если бы это длилось всего один день, она бы приняла его. Это будет ее воспоминание.

Оргазм накрыл ее без предупреждения, когда Кирэлл толкнулся и двинул бедрами кверху.

— Кирэлл! — вскрикнула Осень и откинулась назад, а ногти еще глубже впились в его голову.

Кирэлл чувствовал себя богом… Кер, когда Осень выкрикнула

его имя, ее лоно сжалось вокруг него. Но он хотел большего, хотел этого для нее, хотел для себя, и он получит это!

Отказываясь позволить себе шагнуть в оргазм вслед за Осенью, Кирэлл изменил позу. Опершись на руки, он продолжал толкаться, поднимая ее еще выше.

— Кирэлл!

— Еще, Осень! Дай мне еще! — потребовал он, продолжая толкаться, пот струился по его спине. Он должен был доставить ей больше удовольствия, чем она когда-либо испытывала. Ему нужно было доказать ей, что он может это сделать. Что он достоин ее звуков.

Осень не могла поверить в необузданный экстаз, затопивший ее тело, она чувствовала, как нарастает в ней новый оргазм. Крепче обхватив Кирэлла ногами, она впилась ногтями в его плечи, ища освобождения.

— Да, Кирэлл! Вот так! Еще! Я так близко!

С каждым восклицанием Кирэлл толкался в нее, и глаза Осени закатились. Кирэлл почувствовал, как его яички сжимаются, прижимаясь к телу, и понял, что на этот раз не сможет сдержать своего освобождения.

— Ну же, Осень! — приказал он. — Кончи снова!

Кульминация, пронзившая Осень, была настолько жесткой, что у нее перехватило дыхание, и все, что она могла сделать, это всхлипнуть, когда ее тело сжалось.

С последним глубоким толчком освобождение Кирэлла вырвалось из него. Он ослабел так сильно, что едва вспомнил, что нужно сползти с Осени, чтобы не раздавить ее, когда его член разбухнет.

Глава 6

Когда Осень все-таки пришла в себя, то обнаружила, что лежит наполовину на Кирэлле. Ее нога обвила его ногу, она слушала биение его сердца, которое наконец стало биться ровнее, ее рука рассеянно ласкала его грудь. Никогда в жизни Осень не подумала бы, что испытает нечто подобное. Описать это словами было невозможно, и она знала, что изменилась навсегда.

— Теперь я понимаю, — пробормотала она.

— Понимаешь что? — так же тихо спросил Кирэлл.

Он обнял Осень, когда перекатывался, и теперь не мог заставить себя отпустить ее, хотя опухоль в члене спала, и он выскользнул из нее. Он хотел держать ее рядом, по какой-то причине ему это было необходимо. Одна его рука играла с кончиками ее волос, другая описывала маленькие круги на ее бедре.

— Почему нам нельзя это запоминать. — Она подняла голову и положила подбородок ему на грудь, чтобы посмотреть на него. — Человеческий мужчина просто не сможет превзойти вас.

Кирэлл замер при мысли о том, что она думает о сексе с человеческим мужчиной. Его Монстр и дракон громко

зарычали при этой мысли. Она принадлежала им.

Но принадлежала ли?

Если целитель сможет изменить ее воспоминания, ему придется отпустить ее. Но если не сможет, что тогда ему делать?

«Забери ее с собой!» — сказали тут же его Монстр и дракон, и да, он смог бы.

Осень была достаточно похожа на Других, чтобы выжить на его планете. Она могла бы остаться в его доме, высоко в горах Папир, где он мог бы защищать и заботиться о ней. Ему придется бороться за то, чтобы взять ее себе, но он победит, потому что его Осень того стоит.

Согласится ли она полететь? Или захочет остаться здесь, окруженная всем, что знает? Ему нужно было это выяснить, но как, не дав ей знать, что он задумал? Ее следующие слова дали ему шанс выяснить это.

— Ты расскажешь мне больше о себе и своем мире? — спросила она.

Он ответил не сразу, желая создать впечатление, что ему нужно подумать. Внутренне же Кирэлл вознес благодарность Керу.

— Только если ты расскажешь мне о себе и своем мире.

Глаза Осени стали серьезными, когда она посмотрела на него, и он увидел, что она тщательно обдумывает свой ответ.

— Ладно, думаю, это справедливо.

Кирэллу хотелось прореветь о своем успехе, но он должен был знать, что его маленькая Оз-ень не так проста.

— Но не о моих шрамах, — добавила она.

— Но…

— Нет, Кирэлл, все, кроме этого. Я… я просто не могу, мне слишком больно говорить об этом. Хорошо?

Кирэлл пристально посмотрел ей в глаза, готовый поспорить, но то, что он увидел там… печаль… боль… и даже… страх, заставило его понять, что дело здесь не только в том, что именно причинило ей эти раны. В конце концов, он все равно узнает. Он должен был, но Осень должна была сказать об этом добровольно.

— Хорошо, — медленно согласился он, — но если ты решишь, что хочешь рассказать мне, я выслушаю.

— Этого не случится, но спасибо, — сказала она с благодарной улыбкой.

— Так что же ты хочешь узнать? — спросил он.

— Расскажи мне, откуда ты родом, — начала она. — Как ты это назвал?

— Мой мир называется Монду, но мой дом находится высоко в горах Папир.

— Тебе не бывает одиноко?

— Я наслаждаюсь одиночеством, особенно после того, как прожил первые сто лет в родительском доме.

— Я не понимаю.

— Только официальные пары могут иметь потомство. Поскольку мои родители стали парой позже, чем большинство из нас, они решили, что им нужно завести как можно больше детей, и как можно быстрее.

— И сколько же?

— Семь за сто с небольшим лет.

— Семь за сто лет. Это не кажется мне быстрым.

— Это потому, что ты не знаешь о Драгунах. Большинство заводит детей только раз в пятьдесят — сто лет, потому что пока молодой Драгун не может перейти в свою драконью форму, он уязвим для нападения и родителям приходится его защищать.