Поцелуй кобры. По следу Кроноса

Шмелёв Николай Владимирович

— Бабахнуло, видать, знатно, — отшутился Крон.

— Ну, тут-то, как раз и нет ничего аномального, — спокойным голосом вмешался Доцент. — Соколиная и ястребиная охота сейчас в моде. Сбежали, поди, от кого-нибудь.

— А это не наши визави — под пернатых маскируются? — засомневался Бармалей, прислушиваясь к разговору.

— Угу! — подтвердил Комбат. — Икариха с Дедалихой. Гипертрофированный клюв и когти, им очень к лицу, к тому-же, весьма символично.

Птицы, паря, куда-то испарились, а товарищи вышли к свалке зараженной радиацией технике. Строго говоря, свалкой эту картину назвать было трудно: стоящие рядами вертолёты, как гражданские, так и военные, соседствовали с БТР и

пожарными машинами. Окружённые, по периметру, колючей проволокой, они создавали впечатление платной стоянки.

— Парад военной и гражданской техники, — мрачно заметил Дед, оглядывая обширную территорию. — Кронозавр! Ископаемое! Ты куда нас завёл?

— Задолбал! — отозвался тот. — Настоящая свалка дальше, включая бар «Ваша Светлость».

Возле военного вертолёта Ми-24 копошилась толпа людей непонятной национальности, которые раскурочивали брошенную технику. Куда пойдут, в дальнейшем, узлы и агрегаты разобранной машины, по свей видимости, не интересовало никого: ни правительство, ни старожилов местности. Куда бы не шли фонящие детали — лишь бы подальше от собственного спокойствия. На кабине геликоптера висела помпезная вывеска, гласящая: «Вертолётная компания «Шуй, Фуй и сыновья»», которая вызвала бурную полемику среди сталкеров и, частично пролившая свет на расовую принадлежность старателей. Оставалось загадкой полное безразличие властей к происходящему, но всё списали на пагубное влияние зоны отчуждения.

— Для стерилизации особо прытких отправляют, наверное, — мимоходом бросил Почтальон, хлопнув Пифагора по плечу. — А, Пиф?

— В крольчатник, что ли? — отшутился тот. — А вдруг нестыковка возникнет и выйдет всё наоборот — такой всплеск… Да ещё сопровождаемый мутагенезом…

В это время, толпа эмигрантов, если верить вывеске, продолжала обогащаться за счёт брошенного хозяйства. На этой ниве, они намеревались дорасти до владельцев Ролс-Ройсов, если продолжать верить, всё той-же вывеске. Один рабочий, не отрываясь от основного занятия, сказал другому — мимоходом:

— Хрямой, слыщ, из-за границы вирнулся!

— Из полона?

— Дя-дя! — подтвердил первый мародёр.

Бульдозер посмотрел в сторону сборочного узла и тихо, но презрительно передразнил человека с гаечным ключом:

— Тётя!

— Так! — назидательно сказал Комбат. — В полемику не вступать и вообще, делать вид, что мы из другой галактики.

— Кто спорит! — согласился Крон. — Мне не по силам освоить жуткий гибрид лингвистической смеси, замешанной на основе Великого и Могучего.

Миновав разделочную мастерскую, товарищи нестройными рядами углубились в небольшой лесной массив, разделительной полосой вставший на пути: между стоянкой и свалкой. Лесок неожиданно встал плотной стеной, а дорога куда-то пропала. Сверившись с картой, Крон достал компас. Стрелка, указывающая направление, в свою очередь, тоже упёрлась в лес, кажущийся непроходимой тёмной чащобой. Комбат ушёл на разведку, пока остальные переводили дух на небольшой поляне. Наконец, Кащей не выдержал и с помощью Сутулого полез на сосну, чтобы с её верхушки осмотреть окрестности. Последний кряхтел, подсаживая товарища и без конца, что-то бубнил себе под нос. То, о чём он хотел сказать, догадаться было нетрудно, особенно тогда, когда Кащей наступил ему на голову. Вернувшийся из разведки Комбат, заставший обоих за этим занятием, спросил Крона:

— Костлявого домой потянуло, что ли? На Родину?

— Никто ему отпуск не давал, — ответил Крон.

— До вершины ему не добраться, да и незачем, — заявил Комбат, делая знак рукой Кащею, чтобы тот слезал с дерева. — Лес кончается в ста метрах. Да и не лес это вовсе и тем более — не коренной. Так, лесополоса…

— А-а-а! — пропищал Кащей,

неудачно падая с метровой высоты и потирая ушибленный бок. — Чёрт вас побери!

— Почему нас? — не согласился Бульдозер. — Обычно говорят про себя.

— А меня-то за что?

Пострадавший и его добровольный помощник, между собой, о чём-то перемигивались и пытались на пальцах понять друг друга.

— Стул! — позвал его Дед. — Вы что там — на тайные знаки строителей Вавилонской башни перешли?

— Мы изучаем буддийские мудры! — бодро отозвался пойманный за руку. — Заодно осваиваем язык жестов Северо-Американских индейцев.

— Брось заливать! — махнул рукой Дед. — Знак: сообразим на троих — поймут, наверное, все. Чего тут непонятного? И жужжать даже необязательно, а если по существу: и язык жестов, и мудры, — всё нисходит к Вавилонскому столпотворению. А вас, ко всему прочему, ещё и запах выдаст…

Зелёная трава на поляне местами пожухла и во всём чувствовалось приближение глубокой осени, несущей с собой промозглые ветра и нескончаемые дожди. Небо, свободное от летнего дрожания тёплого воздуха, резало глаз синевой, а выгоревшие на летнем солнце листья, ещё больше пожелтели. От костра, предлагаемого отдельными личностями, большинством голосов отказались, а вот в протоколе проведения короткого перекура — единодушия не было. Несогласие раскололо участников на два лагеря, но здравое размышление обеими сторонами, вскоре объединило и в итоге, покладистость перевернула всё с ног на голову. Те, кто ратовал за перекур — отказались от него, а те, кто возражал против процедуры подкрепления — выразили готовность принять участие в банкете.

— Что б вас! — выругался Крон. — Давно известно, что командовать должен один. Ладно — перерыв на обед. В случае чего, не привыкать ночевать под открытым небом. Берите пример с аборигенов зоны отчуждения. Правда, с такой чёрной мордой меня домой не пустят.

— По-моему, тебя и с такой уже не ждут, — намекнул Комбат, блаженно развалившись на поляне.

Все, кто это слышал, погрустнели ещё больше. Кто-то уходил на три дня, кто на неделю, но в реальности, оставалось неизвестным время, требующееся на дальнейшие поиски. Чем больше, каждый из командировочных, проникался этими мыслями, тем яснее, над поляной, проявлялся призрак зелёного змия, его супруги и ещё целого клубка пресмыкающихся и насмехающимися, над больными людьми, но народ тянул руки в их стороны.

Дело уже шло к вечеру, и надо было что-то решать. Оставаться в лесу желания не было и, все единодушно решили продолжить путь настолько, насколько хватит сил или терпения. Мрачный лес действительно, вскорости закончился и откуда ни возьмись, появилась пропавшая дорога. Утоптанная. Наезженная. Судя по внешнему виду — пользующаяся популярностью, в определённых кругах. Чёрный лес остался позади, а впереди лежало обширное поле, с редкими зарослями кустов. Почему, за столько лет, оно не заросло молодняком, оставалось только догадываться. Гадать нашим героям было некогда, да и подобное действие считалось не к лицу, поэтому они просто осматривали местные достопримечательности, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, могущую послужить отправной точкой для дальнейших приключений. Вскоре она была найдена, в лице трёх сталкеров и небольшого бивака. Оттуда доносились голоса, запах сомнительного варева и чего-то ещё, что пока ускользало от понимания. Когда товарищи подошли ближе, панорама стойбища раскрылась полностью — на всю ширь славянской души. Мусор, пустые бутылки и разбросанные вещи говорили о том, что это место носило характер постоянного логова, а не временного пристанища. На поляне дымил костерок, над которым висел видавший виды котелок, источавший, не слишком аппетитный аромат.