Поцелуй королевы

Кривчиков Константин Юрьевич

— Ну не без этого, изменился, — бормочет Виталий. — Хотя и не очень сильно. Но мы ведь не для воспоминаний встретились?

— Точно, не для воспоминаний, — отвечаю. — Мемуары нам пока сочинять рано. Говори, что ты с Гузелью собираешься делать.

— А ты ее спасать собираешься?

— Предположим, собираюсь.

— А почему "предположим"?

— А потому что не верю я во все эти сказки про воскрешение.

— Если не веришь, тогда зачем позвонил?

— Потому что Гузели обещал.

Виталий смотрит на меня зло, ноздри раздувает:

— Так

что ты тогда от меня хочешь?

— Расскажи мне подробней о вас. Кто вы такие, клозы?

— Ты много хочешь знать. А людям про нас вообще знать не положено. Тебе Гузель рассказала, потому что выхода у нее не оставалось. Поэтому не задавай лишних вопросов. Лучше показывай могилу, пока не поздно. Нас, клозов, и так мало осталось. А женщин — вообще единицы. Надо Гузель спасать.

— А почему женщина мало?

— Потому что против нас война идет уже несколько столетий. Долгое время про нас люди ничего толком не знали. Так, всякие байки сочиняли, вроде историй о вампирах и вурдалаках. А в средние века информация как-то просочилась. И начали на нас охотиться, особенно на женщин… Во времена Торквемадо эти гонения начались, великого инквизитора. Слышал про такого муд…?

— Слышал, — говорю. — Личность известная. Для кого муд…, а для кого и борец за истинную веру.

— Ага, борец х…, - отвечает Виталий, а у самого губы аж побелели от ярости. — Ты что, не знаешь, сколько невинных людей уничтожили во время охоты на ведьм? А все Торквемадо затеял с приспешниками. Вот во время этой "охоты" очень много женщин-клозов и погибло. У инквизиции для этой цели специальные карательные отряды существовали, из отмороженных католиков. Знаешь, как женщин-клозов выявляли?

— ?

— Сажали подозреваемых в ледяную воду и держали несколько минут до посинения. Потом вытаскивали и щупали тело. Если казалось, что тело слишком теплое, все — эту женщину зачисляли в клозы. Со всеми вытекающими последствиями. Даже младенцев не жалели. А ты представь, если малыша подержать несколько минут в ледяной воде? Что с ним после этого станет? В девяти случаев из десяти простынет и помрет… Вот так с нами боролись. А еще одна волна во время Второй Мировой войны прокатилась, когда Гитлер начал евреев и славян уничтожать.

— А что, среди них много клозов было?

— Да нет, конечно. Скорее, наоборот. Какая нам разница, в чьих телах жить: еврейском или японском? Просто у Гитлера такой бзик был. На самом деле, так уж сложилось, мы, в основном, на территории Европы обитали. Цивилизация, все-таки, привычная среда… А еще Гитлер считал, что большевиками управляют клозы, и они власть в Советском Союзе захватили. Тут он, кстати, правильно считал… Да, много он вреда принес. Едва большевиков не свалил. Поздно мы к нему подобрались.

— В каком смысле?

— В прямом. Только в сорок третьем удалось в его тело внедриться. С помощью Евы Браун. Сначала в нее моледа попала, а потом уже и Гитлера охомутать удалось. Советская разведка постаралась.

— А почему тогда немцы продолжали евреев и славян уничтожать до самого конца войны?

— Да

потому что Гитлер со свои долбаным Геббельсом все напутал. На самом деле среди евреев и славян больше всего сваргов. Ну, тех, у кого иммунитет есть против моледы. Так что нам, в общем-то, на руку было, что их уничтожают. Сварги нам не нужны, только кровь портят. Если моледа по ошибке в тело сварга попала, то все, кранты ей… Короче, это дело серьезное, геополитика. Жаль лишь, что погибли моледы, которые в Гитлере и Браун сидели. Кто-то из ближайшего окружения их убрал, а тела сжег, чтобы моледы не воскресли… И вообще нас мало осталось, после войны. Особенно женщин…

— А ты откуда все знаешь? В частности, про войну? — я активно изображал заинтересованность, пытаясь выжать из Виталия максимум информации. — Сам участвовал?

— Нет. Про дела в Европе мне один из наших рассказывал. Я еще в конце пятнадцатого века в Америку слинял, из Испании. Когда там клозов сильно прижали, при Торквемадо. Потом попал в экспедицию Франсиско Писарро. Порезвились мы тогда с конкистадорами в Перу. До сих пор кошмары снятся… Затем на долгий период в Чили осел, пока Пиночет путч не устроил. Я тогда в теле одно видного коммуниста находился. Удалось сбежать. Так и попал в СССР… Разболтался я с тобой. Ты покажешь мне могилу Гузели или нет?

— Подожди.

То, что рассказывал Виталик, казалось мне бредом шизофреника. Вроде бы логично и связно, но на самом деле за гранью разумного. Впрочем, весь исторический экскурс имел сейчас для меня второстепенное значение.

— Скажи мне, Виталий. Как вы собираетесь Гузель воскрешать?

— Ну, это не так сложно. Покажешь мне, где она лежит. Ночью я приду… с женщиной одной. Раскопаем могилу, вскроем гроб… Жаль, что ты сразу не сообщил, до похорон. Тогда бы проще простого было. А теперь копать придется. Но ничего, справимся. Лишь бы моледа жива была. Еще вопросы будут?

— Будут. Ну, предположим, она воскреснет… Нет, я не представляю. Понимаешь, у нее уже тело разлагаться начинало, запах шел. Оно что — регенерируется? Станет, как новое?

— Нет, конечно. Тело уже пропало. Это временное воскрешение. Старое тело необходимо воскресить на короткий период, как контейнер для моледы. И нужно будет срочно новое тело искать. Лучше, если этой же ночью… А то потом днем ей прятаться придется. Такое тело при солнечных лучах быстро разлагается.

— Так, значит… Гузели уже не будет?

Виталий внимательно посмотрел на меня. Мне даже показалось — с долей сочувствия. Или с насмешкой?

— Нет. Твоей Гузели уже не будет. Она умерла. Глупые вы, люди. Разве дело в теле? Это всего лишь оболочка. Зато сохранится сознание Гузели. Она будет помнить тебя… А тело… Можешь даже сам найти подходящее.

— Это как?

— Да просто. Склей сегодня на улице какую-нибудь смазливую девицу, отведи домой. Потом подсыпь снотворное, чтобы она отключилась. А мы ночью привезем Гузель, она переселится… А потом можешь жениться на этой девице, если хочешь. И живите себе дальше, наслаждайтесь.