Поцелуй Ледяной розы

Рябинина Татьяна

– Готерт, Готерт… - пробормотал Хьюго, выслушав до конца. – Эх, если бы здесь был мой отец, он знает, кажется, всю Англию. Если бы мы смогли обратить Готерта против Беннета. Но, как я уже говорил, он наверняка винит вас в том, что Мэрион отправится с герцогиней в Нормандию. Поэтому будет на его стороне. Может быть, вам написать отцу о своих подозрениях? Странно, что он сам не задумался об этом.

– Возможно, потому, что Беннета в то время не было в Англии? Я бы написал, но с кем отправить письмо? Не хочется доверять такое случайному

человеку. Мой дядя, к сожалению, уехал домой, в Грейсток.

– Это не проблема. Мэтью Мортенс вернется в Лондон, проводив короля, а по пути заедет в Уинчестер. Я мог бы попросить его заглянуть в Грейсток. А там барон нашел бы кого-нибудь для передачи письма. Гораздо хуже другое, Анри, - Хьюго посмотрел на него мрачно.

– Что же?

Портчестерский замок по размерам был гораздо меньше Уинчестерского. Да что там, он уступал даже Грейстоку. Однако в нем легко можно было заблудиться из-за огромного количества бесконечных коридоров, которые разветвлялись, сворачивали в самых неожиданных направлениях, оканчивались лестницами или тупиками. А уж сколько в замке было всевозможных темных закоулков, ниш и прочих загадочных помещений! А еще – несмотря на большое количество народу, заполнившего замок в эти дни – в коридорах почти всегда было пустынно.

Анри шел к лестнице по коридору, который, вроде бы, успел хорошо изучить, однако за углом оказалась незнакомая ему комната-ниша, полускрытая стеной так, что мимо нее легко можно было пройти и не заметить. Мэрион, прижавшись к стене, сделала ему знак: идите за мной!

Узкий проход привел их к винтовой лестнице. Несколько витков спирали – и они оказались на галерее, с которой открывался вид на крепостной ров.

– Здесь нас никто не услышит, - Мэрион оглянулась по сторонам. – Что он сказал вам? И что вы сказали ему?

Анри молчал, облокотившись на каменное ограждение.

Хьюго высказал вслух то, о чем мучительно думал он сам. Разумеется, Мэрион не виновата в том, что у нее такой отец. Но если то, в чем подозревал его Анри, было правдой, это навсегда встало бы между ними. Даже если бы вдруг она смогла полюбить его. Породниться с виновником смерти матери? Он не представлял себе этого.

– Де Даньер, говорите же! – потребовала Мэрион. – Вы не заметили? Ветер стихает. Возможно, уже завтра или послезавтра мы отправимся в Нормандию.

Но что он мог ей сказать? Даже если знать наверняка, что именно Беннет сделал тот донос, как рассказать такое девушке об ее отце? Или о том, что именно он хотел его убить? Но Мэрион поняла его без слов.

– Если ваши соображения о чести и благородстве не позволяют дурно отзываться о моем отце, оставьте это. Мой отец ужасный человек. Я многое о нем знаю – от матери, от слуг. Мое отношение к нему уже ничем не изменить. Я ненавижу его. Поэтому говорите.

– Хорошо… Мэрион, - сдался Анри. – Слушайте. Но бог видит, как бы мне не хотелось этого

делать.

Он рассказал обо все, что узнал от отца, включая исчезновение графа де Фортени. О том, как Беннет разговаривал с Готертом накануне отъезда из Уинчестера. О ночном происшествии. В заключение пересказал последний разговор между ними.

– Я не знаю, Мэрион, правда ли это – о том, что именно ваш отец сделал тот донос. И не знаю, как это выяснить. Но если связать все воедино, то…

– Вы правы… Анри, - по ее лицу текли слезы. – Но я попробую попросить помощи у герцогини Алиеноры. Чтобы выяснить это. Она уже помогла, и…

– Я помню, - покраснела она. – Простите, это было грубо и оскорбительно. Я поняла, что вы хотели сказать. Что мне она помогать не стала бы. Но ведь я попрошу помощи не для себя. Разумеется, ей не за что любить меня. Но, может, она сделает это для вас?

– Может быть, - горько усмехнулся Анри. – Но зачем вам помогать мне?

Мэрион молчала, пристально разглядывая что-то в глубине рва. Анри, вдохнув поглубже, как будто собирался нырнуть в воду, достал из сумы два браслета. Глаза Мэрион широко раскрылись от изумления.

– Вы нашли вора?

– Нет. Это я украл их. Из купальни. Послушайте, Мэрион, разве вы не чувствуете разницы, какая вы, когда они у вас на руках и когда нет? Наверняка вы знаете, как вас прозвали?

– Ледяная роза? Конечно. Мне трудно объяснить, но… Я привыкла к ним и чувствую себя без них… как будто не одета. Отец привез их почти полтора года назад. Мы тогда жили в Нормандии. Мне браслеты, Элис серьги. Было что-то еще, не помню. И не знаю, куда делось. Кольцо… насчет кольца не знаю, раньше я у него такого никогда не видела. Он сказал, что браслеты и серьги из Акко. И что они принадлежали какой-то женщине оттуда. Но как они к нему попали? Купил? Вряд ли. Скорее, отобрал или…

– Снял с трупа.

– Может, даже он ее и убил, - кивнула Мэрион, вздохнув. – Я бы не удивилась. И графа того наверняка тоже убил он. И за это король дал ему титул. Вот почему вы сказали, что предпочитаете получать награды честно, ведь правда?

– Тогда у меня случайно это вырвалось. Но да, - вынужден был признаться Анри. – Я как раз смотрел на ваши браслеты и сказал, не подумав. Мне кажется, в них есть какая-то темная магия, которая делала вас такой… холодной. Без них вы совсем другая.

– Да, возможно. Это такое… ледяное спокойствие. Как будто сон наяву. Мне безразлично всё… и все. Нет, не совсем так. Я чувствую, но словно что-то не дает мне проявлять свои чувства.

– Но если вы сознавали это, почему носили их столько времени?

– Но как же тогда вы смогли их снять, когда просили меня поговорить с герцогиней? – удивился Анри.

– Не знаю. Наверно, нежелание выходить замуж за Готерта и надежда, что вы поможете мне, оказались сильнее. Но как вы догадались?