Поцелуй меня, дьявол

Спиллейн Микки

— Так или иначе, она сбежала. Это установленный факт.

— Ладно, хватит об этом. Что предпринимает полиция?

— Совершено убийство. В этом направлении они и копают.

— И ничего не находят, — добавил я.

— Пока что, — возразил Пэт с вызовом в голосе.

Я улыбнулся, и его нахмуренный лоб тут же разгладился.

— Ишь скорый какой! С чего ты собираешься начать?

— Где Эвелло?

— Здесь, в городе.

— Что известно о его связях с мафией?

Пэт на минуту задумался.

— Он связан с гангстерами в других крупных

городах, но их оперативный центр здесь. — Лицо его передернуло хмурой гримасой, глаза сделались холодные и злые. — На чем и завершается наш краткий обмен информацией о мафии. Мы знаем, как зовут некоторых ее членов, как они действуют — и это пока все.

— Разве ФБР ничего на них не имеет?

— Наверняка имеет, а что толку? Никто не указывает пальцем на мафию. Есть такая маленькая, но важная штука, как доказательства.

— Добудем, — сказал я, — …не мытьем, так катаньем. Это большая организация, и для работы ей нужен капитал.

— Разумеется, нужен. А ты знаешь, как они делают этот капитал? Они выжимают его из маленького человека. Это дополнительный налог, который ему приходится платить. Они вымогают деньги у людей, которые боятся говорить или не могут говорить. Они провертывают такие импортные сделки, которые ставят в тупик администрацию по борьбе с наркотиками. Они запускают лапу в любой подпольный бизнес и сооружают над ним политическую крышу такой толщины, что пушкой не прошибешь.

Мне-то он мог бы и не рассказывать. Я знал, как они работают.

— Может, ты и прав, старина, насчет пушки. А может, никто по-настоящему и не пытался?

Он что-то буркнул себе под нос, потом сказал:

— Ты мне так и не ответил, с чего собираешься начать?

— Сперва Берга Торн. Я хочу разузнать о ней как можно больше.

Пэт потянулся вниз и поднял верхний лист со стопки бумаг, которая валялась на полу.

— Тогда почему бы тебе не использовать для начала вот это? Все равно ничего другого нет.

Я сложил листок и не глядя сунул его в карман.

— Надеюсь, ты мне сообщишь, если появится что-нибудь новое? — сказал Пэт.

— Сообщу. — Я подхватил пальто и шагнул к двери.

— И еще, Майк…

— Да?

— Не забывай, что это двусторонняя сделка.

— Само собой.

Выйдя на улицу, я постоял с минуту возле дома, не спеша достал сигарету, подержал ее во рту и долго прикуривал, так что прыгающий огонек спички освещал мое лицо не меньше, чем секунд десять. Потом глубоко затянулся и выпустил струю дыма в ночной воздух. Из подъезда дома через улицу вышел парень и в нерешительности остановился, словно бы не зная, в какую сторону идти. Я повернул налево, и он решил, что ему тоже надо налево.

Пройдя полквартала, я перешел на другую сторону, чтобы ему было чуть полегче. Вашингтон не выдавал денежную компенсацию за износ подметок при исполнении служебных обязанностей, поэтому не было смысла гонять его понапрасну. Я прошел еще три квартала по направлению к метро и так ловко сманеврировал, что он практически уперся мне в спину.

На

этот раз я хорошо разглядел его и уже собрался произнести приветственный возглас, чтобы к наказанию действием добавить наказание словом, когда почувствовал у себя под ребрами ствол пистолета, и я понял, что этот малый вовсе не из ФБР.

Он был молод, даже чем-то симпатичен, но стоило ему улыбнуться, и кривой оскал мелких прокуренных зубов сделал его тем, кем он и был на самом деле — бандитом в дорогом костюме при исполнении важного дела. Судя по зрачкам, он не кололся. Значит, это был хороший исполнитель, и его хозяин знал, за что платит.

Он ухмыльнулся во весь рот и начал что-то говорить, когда я рванул его на край пальто, и пистолет у него в кармане повернулся стволом в сторону. Он дернулся, пытаясь вытащить свою хлопушку, но я врезал ему ребром ладони по шее, и он сел на тротуар, вытянув перед собой ноги, вполне живой, вполне соображающий и начисто выключенный.

Я вытащил у него из руки тупорылый «банкерс», разрядил, зашвырнул патроны в сточную канаву и бросил пистолет к нему на колени. В глазах у него стояли слезы боли и стыда.

— Передай своему боссу, чтобы в следующий раз выбирал, кого посылать на дело, — сказал я и пошел по улице к входу в метро. Интересно, думал я, куда запропастились ребята из ФБР. Бедному малютке, сидящему на тротуаре, на этот раз будет что рассказать своему папе, когда он вернется домой. Скорее всего он не получит на карманные расходы. По крайней мере, они будут знать, с кем имеют дело, и участие в игре профессионала внесет в их жизнь разнообразие.

Я прошел через турникет, опустив в щель десятицентовую монету, вытащил из кармана сложенный листок, заглянул в него и спустился по лестнице на платформу.

Глава шестая

Ночью Бруклин [5] преображается. Он перестает быть одним из пяти нью-йоркских братьев. Он уходит в себя, зашторивает окна и начинает жить такой жизнью, которая человеку из другого района может показаться чужой. Он незнакомый, возбуждающий, ярко освещенный и в то же время обманчивый.

5

Один из районов Нью-Йорка.

Я слез на станции Брайтон-Лайн и вышел на улицу. На углу парень подсказал мне, как найти нужный адрес, и я прошел несколько кварталов пешком.

Я нашел дом по номеру на дверях. Это был особняк старой постройки, пережиток прошлого века, мрачно взиравший на улицу пустыми окнами. Я поднялся по четырем каменным ступенькам, поднес спичку к почтовым ящикам и увидел то, что искал — фамилии Карвер и Торн. Кто-то перечеркнул их карандашом, а снизу вписал фамилию Бернстайн. Все, что мне оставалось — это неслышно чертыхнуться и нажать кнопку управляющего. Я жал на нее до тех пор, пока что-то не щелкнуло, тогда я толкнул дверь и вошел внутрь.