Поцелуй меня, Катриона

Мартен Жаклин

– Но синьора Креспи распорядилась, – смущенно бормотали Игнасия и Изабелла.

Катриона величественно подняла голову и сказала:

– Я – леди Фитэйн, и я не позволяю вам этого делать. Отойдите в сторону. Я справлюсь сама!

Девушка была потрясена магическим действием сказанных ею слов: обе служанки мгновенно отреагировали и безропотно отошли в другой конец комнаты. Катриона наслаждалась горячей ароматной ванной.

Затем она попросила потереть ей спину. После купания они накинули на нее полотенца, но вытереть

себя она не позволила.

В конце концов Катриона разрешила одной из них унести одежду, а другой – расчесать себе волосы гребнем. Последний раз ее причесывала мать, когда ей было шесть лет.

Изабелла взяла гребень с длинными зубьями и приступила к процедуре. Катрионе казалось, что с нее хотят снять скальп.

– У миледи прекрасные волосы, – робко заметила девушка. – Милорд придет в восторг, когда они будут распущены.

Леди с трудом удержалась от искушения рассказать о том, что милорд много раз видел ее с распущенными волосами, причем однажды при самых пикантных обстоятельствах. Вместо этого она поблагодарила Изабеллу.

Служанки помогли новобрачной облачиться в белую атласную ночную рубашку, которую Бьянка выбрала из приданого сестры и предусмотрительно положила в маленький чемоданчик.

Девушка нахмурилась, глядя, как они расправляют каждую складку на ней. Она предпочла бы сделать это сама. Бьянка, несомненно, проявила чувство юмора, выбрав облегающую фигуру рубашку, которая, тем не менее, выглядела удивительно целомудренно.

Поверх ночной рубашки был одет атласный пеньюар кремового цвета, украшенный кружевами и тюлем. На нем было множество крючочков, которые служанки бросились тут же застегивать.

– Оставьте все, как есть. Ничего не нужно застегивать, – небрежно приказала Катриона.

Шокированные таким заявлением девушки многозначительно переглянулись, но леди Фитэйн не обратила на это никакого внимания.

«Какой смысл надевать многочисленные принадлежности дамского туалета, если их все равно сразу же придется снять?»

Когда Питер вошел в спальню, она насмешливо заметила:

– Простая крестьянка из Фридженти терпит меньше неудобств в брачную ночь, чем я. Зимой они одевают широкую ночную фланелевую рубашку, а летом – хлопковую. Достаточно нескольких секунд, чтобы их снять.

Молодой супруг весело осведомился:

– Ты, наверное, себе представила, что я прибегу к тебе нагишом? Извини, что пришлось тебя разочаровать, но это очень легко исправить, – Питер стал быстро раздеваться. Весело взглянув на жену, он спросил: – А ты не хочешь последовать моему примеру? Давай устроим соревнование, кто разденется быстрее!

Катриона послушно сняла пеньюар и сбросила вышитые атласные тапочки.

– Проигравший платит штраф, – заявил Питер, глядя, как Катриона пытается снять ночную рубашку. Раздался звук рвущейся ткани, и она облегченно вздохнула.

«Наконец-то можно свободно дышать».

Катриона посмотрела на кровать и увидела, что супруг уже ждет ее.

– Я выиграл, – сказал он, протягивая к ней руки. – Иди ко мне и заплати штраф.

Девушка вдруг засмущалась и с благодарностью вспомнила Игнасию и Изабеллу, которые предусмотрительно притушили лампы. Подойдя к кровати, она скользнула под одеяло.

– С тебя причитается поцелуй.

Катриона наклонилась и быстро поцеловала мужа.

– Потом мы решим, можно ли это назвать поцелуем, а сейчас…

Он стал покрывать поцелуями все тело Катрионы, начиная с макушки и продвигаясь все ниже. Осторожно сняв простыню, Питер нежно поцеловал ее плечи, сгибы локтей и каждый пальчик на руках.

Вдруг Питер взял руки Катрионы и стал их разглядывать.

– Я могу понять, почему ты не носишь перстень с сапфиром. Он, пожалуй, слишком громоздкий для тебя, но почему ты сняла обручальное кольцо?

– Я не привыкла носить кольца, – неуклюже оправдывалась Катриона.

– Я вижу.

– Я просто подумала, что лучше снимать кольца на ночь. Завтра я их снова одену.

– Ты изобрела новый обычай?

– Ну чего ты от меня хочешь? – вспылила Катриона, понимая, что не права. – Я – обычная невежественная деревенская девчонка, которая раньше и понятия не имела, что у богатых людей, например, муж и жена спят в разных спальнях!

Питер громко рассмеялся.

– Ну, если этот обычай оскорбляет твои чувства, я с удовольствием от него откажусь. Из Рима я пошлю соответствующие распоряжения своему управляющему. Но все-таки, где твое обручальное кольцо?

В глазах новобрачной появилось страдальческое выражение.

«Настырный негодяй!» – подумала она, а вслух сказала:

– На туалетном столике.

Исподтишка Катриона наблюдала, как Питер встал и без малейшего смущения направился к столику. Действительно, стыдится ему было нечего! Если уж непременно нужно иметь мужа, то только такого, как он: страстного, сильного и очень мужественного.

Она зажмурилась и замерла от сладостного предвкушения.

– Катриона.

Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Питера. Его взгляд был ласковым, но очень серьезным.

– Дай мне твою руку.

Катриона послушно протянула руку, и он одел ей на палец тоненькое колечко, усыпанное бриллиантами. Она снова замерла, но на сей раз чувства, овладевшие ею, заставили ее съежиться.

– Мы женаты, Катриона, – сказал он непреклонным тоном. – Пойми, что это на всю жизнь. От этого нельзя избавиться, просто сняв обручальное кольцо или свадебное платье. Мы связаны навек супружескими узами, но не следует считать это рабством. Если ты вникнешь в смысл моих слов, то не будешь впредь смотреть на обручальное кольцо, как на символ рабства. Наоборот, оно будет говорить тебе о любви и верности.