Поцелуй меня, Катриона
Шрифт:
– Попрошу Дарли-Корда, чтобы он немедленно сообщил Джилбрайту о нашем предложении.
– Если ты считаешь, что есть надежда не получить отказ, то не мешкай и иди к Дарли-Корду прямо сейчас, – сказала она мужу.
Несколько дней спустя Питер просматривал за завтраком почту. Открыв ножом один из конвертов, он небрежно заметил:
– Это от Дарли-Корда! – Минуту помолчав, он посмотрел на Катриону. – Хорошая новость. Джилбрайт согласен. Он обещает написать музыку к готовым стихам, приступив к работе уже на следующей неделе, а также сделать некоторые пометки и высказать свои замечания
– С-страх! Наверное, страх перед сценой.
– У тебя нет времени на то, чтобы бояться.
Отправляйся в библиотеку и приступай к работе, – сказал он ей. – Дарли-Корд, не говоря уже о Джилбрайте, хочет, чтобы первый акт был готов как можно скорее.
Несмотря на спокойную уверенность Питера, которую он всячески пытался внушить и жене, во время работы над «Дочерью набоба» на Катриону часто находили приступы страха, доводящего ее до панического состояния. Главными причинами тому были грандиозность замысла и талант чудака-композитора, сотрудничавшего с ней.
Вера мужа в успех и способности жены одновременно и поддерживала, и обижала ее. Конечно, было приятно видеть, что он не сомневается в ее таланте, но то, что он игнорирует отсутствие рядом, с неумелым либреттистом, коим считала она себя, практического советчика, раздражало Катриону и приводило в смятение. Не менее трех раз в неделю она встречалась с директором театра. Неоценимую помощь оказывали также замечания мистера Джилбрайта, которые он регулярно пересылал по почте ее королевского величества: почти ежедневно Катриона получала листки, исписанные нотами с пометками композитора. Ноты с песнями, стихи для которых она посылала, с невероятной быстротой передавались Дарли-Корду.
Катриона не могла не заметить, что музыка не обладала тем блеском и великолепием, так поразившими ее в «Итальянской рапсодии», однако она удивительно подходила для комической оперетты. Веселая и мелодичная, со множеством красивых, легко запоминающихся арий, она, казалось, была написана только для того, чтобы наиболее выгодно подчеркнуть все достоинства стихотворного текста.
– Джилбрайту нельзя отказать в благородстве, – сказала как-то Катриона мужу, когда они сидели в гостиной и пили чай.
Как обычно, на коленях у нее лежала рабочая тетрадь, а Питер в это время просматривал только что написанную речь, предназначенную для выступления в палате лордов.
– В чем же заключается его благородство? – спросил он с отсутствующим видом, вычеркивая из речи какую-то фразу.
– Он слишком замечательный композитор, чтобы писать музыку к чьим-то стихам. Мистер Джилбрайт явно мне подыгрывает и делает свою музыку более приземленной. Он старается представить написанное мной в самом выгодном свете.
– Сомневаюсь, – Питер сладко зевнул. – Большинство музыкантов отличаются огромным тщеславием.
Молодая женщина почувствовала нарастающее раздражение – Питер затеял всю эту историю, а теперь хочет от всего устраниться.
– Кажется, вы устали, милорд. Пожалуй, вам нужно пораньше лечь спать.
Питер насмешливо взглянул на жену.
– Мне казалось, ты хочешь, чтобы я сыграл
– Не нужно, если ты устал.
– Катриона, для тебя я никогда не бываю усталым.
От такого двусмысленного замечания молодая женщина вспыхнула до корней волос.
– Ну, пойдем, – весело обратился он к жене, отбросив в сторону свои бумаги, и небрежно обнял ее за талию. – Пойдем в гостиную. Ноты у тебя?
– Да.
– Ты споешь? – спросил Питер, когда уселся за рояль.
– Нет, сначала проиграй несколько раз мелодию.
Питер повторил мелодию дважды, чтобы Катриона смогла уловить причудливый и капризный ритм. Затем она запела «Жалобу богатой наследницы»:
«Я – не красавица. Увы!Не блещет стройностью фигура,Нос длинноват, рост маловат,К тому ж, сварливая натура.И все ж на празднике любомМне в кавалерах нет нехватки,И, несмотря на недостатки,Возле меня стоят гуртом.В чем тайна громкого успеха?Ох, мне сегодня не до смеха!Проста разгадка и грустна:Жених простит любой изъян,Узрев набитый золотом карман!»ГЛАВА 32
Лорд Фитэйн с женой снова встретились с мистером Дарли-Кордом в ресторане «Европа». Двое суток тот изучал либретто и музыкальную партию оперетты, а теперь супругам не терпелось услышать его мнение.
Увидев Питера и Катриону, мистер Дарли-Корд вскочил с места и приветливо помахал им рукой. По его сияющему лицу молодая женщина поняла, что все ее страхи были напрасными, и облегченно вздохнула.
– Миледи, – обратился он к Катрионе, галантно целуя ей руку и улыбаясь с неподдельной радостью. – Примите мои искренние поздравления!
– А мистер Джилбрайт?
– Он в восторге от вашей работы, доказательством чего является его музыка.
– А хватит ли его энтузиазма для того, чтобы наконец встретиться со мной?
Мистер Дарли-Корт громко расхохотался.
– Ну, до такой степени его, пожалуй, ничем не проймешь!
Когда обед был заказан, мистер Корд приступил к делу.
– Я достал сумму, о которой мы с вами договаривались, милорд. При вашей поддержке вопрос с финансированием можно считать решенным.
– Ты помогаешь финансировать «Дочь набоба»? – спросила изумленная Катриона.
– Разумеется.
– О Господи! – простонала она. – Лучше бы ты этого не делал. Я буду чувствовать себя виноватой, если ты потеряешь на этом деньги.
– Я считаю, что выгодно вложил деньги и собираюсь получить хорошую прибыль. Так что не расстраивайся.
– По условиям составленного контракта…
– Какого еще контракта? – спросила Катриона. – Кто его составлял?
– Наши поверенные в делах. Вы, миледи, получаете двести гиней за хорошее либретто, так же как и мистер Джилбрайт…